Она еще никогда не слышала настолько неубедительного тоста.
Констанция села и наполнила тарелку едой, надеясь, что ее лицо не выдало явное облегчение. Лгать она умела, как никто другой. Она никогда бы не добилась своего положения в храме, если бы не умела врать. И все же от этой лжи на душе остался горький осадок.
«Ложь соседствует с правдой, – Констанция вспомнила шепот жрицы в маске. – Раскрывай правду постепенно и осторожно, и лишь для того, чтобы убедить в своих словах. Береги ее, как зеницу ока».
Уинтон наклонился к уху и заговорил тихим взволнованным голосом, хотя на фоне грохота тарелок и шума разговоров можно было и не шептаться.
– Сестра, я, безусловно, поддержу тебя. Но ты серьезно думаешь, что судья будет сидеть сложа руки?
Констанция пережевывала восстановленную рыбу. Отвратительный вкус. Пищу на стол явно принесли из многочисленных запасов, десятилетиями хранящихся в замке на случай осады. Тем не менее ей пришлось это проглотить – нужно было запастись силами.
– Нет, без боя он не сдастся, – согласилась Констанция. – Однако выбора у него все равно не будет.
Уинтон легонько покачал головой.
– У него самая большая свита в замке. Под его командованием находится триста человек, а пока твое регентство не признано, он имеет право командовать городской стражей. А их двести человек… – Уинтон взял паузу. – Нет, пятьсот.
Констанция опустила вилку.
– Я умею считать, Уинтон.
Глядя на напряженное лицо брата, Констанция сразу пожалела о своей грубости.
«Уинтон – союзник, а не просто младший брат, – напомнила она сама себе. – Пусть он и не достиг совершеннолетия, он все равно уже не ребенок».
– Прошу прощения за грубость, – быстро извинилась она. – Я устала с дороги, и возвращение домой оказалось весьма печальным.
Уинтон кивнул и улыбнулся. Он не умел долго обижаться, даже в те времена, когда был маленьким мальчишкой, а Констанция – вредным подростком.
– Не бери в голову. Я все понимаю. – Уинтон потянулся к центру стола и оторвал ломоть хлеба.
«Ничего ты не понимаешь», – подумала Констанция.
Несмотря на свои мысли, она продолжила:
– А что насчет остальной свиты?
Этот вопрос прозвучал не только с целью интереса, но и для того, чтобы брат ощутил свою нужность.
– Лорд Ирвин… – Уинтон смущенно сглотнул. – Обладая статусом Мастера Меча, лорд Ирвин имеет в распоряжении около двухсот пятидесяти человек. Да, это меньше, чем у судьи, но сражаются они лучше.
Когда-то стражники Мастера Меча являлись самой значимой силой Княжеского леса: бойцы в тысячу раз превосходили по силе остальных воинов. Двести пятьдесят… Этого, конечно, мало.
– Что касается остальной знати, их свита исчисляется десятками. Раньше их было больше, но… – Уинтон печально покачал головой. – Погибло слишком много людей. А теперь еще и матушка…
Несмотря ни на что, Констанция тоже ощутила боль утраты – тяжело видеть младшего брата в такой печали.
– Лорд Ирвин рассказал, что случилось на похоронах. Мне очень жаль, Уинтон.
Брат покачал головой. Констанция заметила, что он сдерживает слезы.
– Я просто… не могу поверить, что ее больше нет. Она долго болела… и вдруг… Но потом, на мгновение… я подумал…
Констанция сжала правой рукой его плечо. Сон и еда помогли ей окрепнуть, но магия и эмоции до сих пор беспорядочно бурлили внутри ее тела, подобно расстройству желудка. Успокоив дыхание, как ее научили в храме еще в самом начале обучения, она ощутила, как успокаивается и сердце. Вот только Уинтона никто не учил справляться с эмоциями.
– Все хорошо, Уинтон. Теперь я здесь, – успокаивала сестра.
– Прости. – Он отстранился и встал с места, стараясь сдержать слезы. – Мне нужно отойти… на минуту.
И он выскользнул из служебных дверей в задней части зала, возбуждая шепот и привлекая к себе взгляды.
Констанция хотела последовать за братом, чтобы утешить его, но она поняла, что должна остаться. Как будущему правителю, ей нужно стать сильнее, спокойнее и умнее остальных. Констанция отпила вино. Худший урожай. Несмотря на резкий вкус дубильных веществ, она с наслаждением почувствовала обжигающее тепло, скользнувшее по горлу.
Герцог сидел возле своей дочери, размазывая еду по тарелке, словно не понимая, для чего она нужна. Лекаря поблизости не оказалось.
– Отец, съешьте что-нибудь, – нежно обратилась к нему Констанция.
Она помогла отрезать кусочек рыбы и поднести его ко рту. Герцог пережевывал пищу с открытым ртом, как ребенок.
Лорд Вередит потянулся к Констанции.
– Рад снова вас видеть, дорогая, – прощебетал он, похлопав ее по руке. – Вы превратились в прекрасную молодую женщину. Как дела у семейства Сантини?