- Официант! Мне нужен лёд!
Осознав, что оценить остроумие, кроме самого себя, сейчас было некому, я улыбнулся собственной грустной шутке и сделал несколько глотков. Огненная вода легко провалилась, мягко обжигая горло, и разлилась приятным теплом по всему телу. Сегодня не хотелось себя ограничивать, хотя перебрать со спиртным - тоже не входило в мои планы. На город опускалась тёплая вечерняя дымка, и даже запах здешнего воздуха говорил о неминуемом приближении весны. Мне снова стало грустно, ведь уже завтра, трясясь в поезде, я не смогу вот так непринуждённо подняться на крышу, которая стала частью моей жизни. Наблюдая за городом сегодня, я испытывал какой-то особенный восторг. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Когда ты обладаешь чем-то в постоянной величине, ты, как правило, не придаёшь значения тому, чем обладаешь, но стоит только понять, что у этой величины есть мера, всё меняется.
Закат сегодня обещал быть особенно долгим. Но, конечно, это лишь мне так хотелось да думалось. За день ничего не поменялось. Сознание захватили воспоминания самых лучших моментов за время, проведённое здесь, и только, когда их шум в голове окончательно стих, я понял, что бутылка опустела больше чем наполовину.
Обжигая кожу, заходящее солнце из последних сил пыталось разлепить непослушные веки, но они уже отказывались подчиняться и ему. Пьяная ты скотина, которая утонула в бесполезном кризисе, а потом, пожалев бедняжку, вытянула себя за шиворот руками друга! Да вот есть ли толк?! Наверное, всё-таки надо плюнуть на должность никому неизвестного, но по совместительству главного писателя страны (а что немаловажно ещё и самого скромного!), и возвращаться к своему призванию. Задержался я тут, а столица-то у нас, и правда, не резиновая, своих понаехавших хватает. Хотя, бомжевать по крышам за полсотни рублей в месяц и запивать свою тоску не самым последним вискарём, это, я вам скажу, тоже талант надо иметь. Одно только жаль - Москву-то, считай, и не увидел, проспав весь отпуск в четырёх стенах. Пусть и в стенах наполовину личного небоскрёба. Но, если по чесноку, на самом деле, здесь я увидел гораздо больше, чем дозволено многим! Правда, философию, наверное, оставим на потом, в дороге ещё будет время потрепаться! А мне бы сейчас уложить непослушное тело, а то ведь, зараза, грозится бессовестно рухнуть без спроса.
- Вставай, сволочь! - раздался сонный голос собственного инстинкта.
Но, так как прилечь я собрался совсем ненадолго, и к тому же прилечь на удобное деревянное перекрытие, расположенное на приличном расстоянии от голого бетона, я послал нахальный инстинкт в известном всем сведущим людям направлении. Едва голова коснулась досок, знакомая панорама открыла взору прежние детали в новом свете.
Теперь, казалось, город не только шевелился, будто заправский муравейник, но и порядочно так двоился. Решив не дожидаться, когда головокружительное представление вывернет меня наизнанку, я закрыл глаза, пытаясь размеренно дышать. Не знаю, сколько в итоге я так пролежал, но то, что «совсем на чуть-чуть» затянулось - факт. Да и очнулся я тоже, надо сказать, не по собственной воле, а от того, что назойливый голубь, выписывая пируэты прямо напротив моего лица, пытался, как я понял, сожрать старого друга! Вот только, судя по всему, совершенно не знал, откуда лучше начать.
- Отвали, людоедина пернатая, - прохрипел я, глядя на птицу приоткрытым глазом - тоже мне друг называется!
Но птица и не думала останавливаться!
- Да чего тебе? - махнул я рукой. - Сначала хрен знает, где его черти носят, пока я один здесь, понимаешь, спиваюсь, а теперь вы посмотрите, подлизывается он! Всё, дядя Антон обиделся, поэтому проваливай, пока штурвал исправен да фюзеляж цел.
Птица только взмахнула крылами и снова присела прямо напротив, бессовестно клюнув в щёку.
- Ах, ты ж, пакость вредная, я тебя сейчас вот точно с крыши выброшу, если не перестанешь кусаться и охотиться на мою пьяную харизму!
Не успел я договорить, как оказалось, что мои ругательства только подстёгивают крылатого наглеца. Не заставив себя ждать, птица подтвердила мои бурные догадки, повторно клюнув прямо в нос.
- Ну, всё! - злорадно рявкнул я, неуклюже поднимаюсь на ноги. - Сейчас ты узнаешь, что чувствует каждый уважающий себя воробей, из которого делают мячик!
И снова, не обращая никакого внимания на мою хмельную брань, взмахнув крыльями, голубь бесцеремонно приземлился на плечо.
- Разве я не говорил тебе, дружище, что ты совершенно не в моем вкусе?! Говорил, вроде. Так и чего пристал-то?! Даже как следует поваляться не даёшь пьяному человеку.
Пернатый садист, будто не слыша, совершил клювом целую серию остервенелых ударов в шею.
- ДА что ж ты за "человек-то" такой?! - взвыл я. - Нет, ты даже не "человек", ты - скотина неблагодарная! Я его кормил, поил, жену его спасал, а он теперь мне голову откусить пытается.
Не желая сдаваться, птица из последних сил тревожно замахала крыльями, пытаясь задеть меня по лицу.
- А вот это уже настоящее покушение на частную собственность! - рыкнул я злобно, отмахиваясь от голубя.
Сделав ловкий вираж с риском для собственной шеи, сизокрылому бедняге всё же удалось заставить меня обернуться.
И я оцепенел, приметив у дверей, ведущих на лестничную клетку, изящный женский силуэт. Приглядевшись, я отметил, что не ошибся! Силуэт на самом деле принадлежал молодой девушке, притом девушке, которая очень сильно мне кого-то напоминала! Одета незнакомка была вовсе не по погоде. Кроме ночной сорочки чуть выше колена, на ней больше, собственно, ничего и не было. Обхватив себя руками за плечи и дрожа от промозглого ветра, она осторожно ступала босыми ногами по ледяному бетону, с опаской озираясь по сторонам. Каким чудом её одеяние оставалось на положенном месте, оставалось только догадываться. Птица, пытавшаяся ещё минуту назад свершить практически акт человекоедства, наконец-то утихомирилась и смиренно восседала у меня на плече.
Повернув голову, я с недоумением взглянул на голубя, мол: «Ты тоже видишь эту девушку, приятель?!» Сама же девушка, словно не видя нас, прошествовала в предельной близости, абсолютно не сбавляя темпа, и выбранное, ею направление меня интуитивно не вдохновило.
- Эй! - окликнул я незнакомку, пытаясь перекричать гул поднявшегося ветра.