Острые коготки крепко впились мне в запястье, проникая глубоко под кожу! Какой же сладкой показалась эта боль. И дело вовсе не в скрытых наклонностях мазохиста, просто мне так и не верилось, что успел! Я всё-таки успел! Правда, повода радоваться, было всё же маловато! Сейчас я, в прямом смысле слова, ощутил, какой тяжёлой может показаться даже самая хрупкая фантазия, если при этом ты сам почти наполовину свисаешь вниз головой с крыши пятидесятиэтажного небоскрёба, удерживая одной рукой эту самую фантазию, а второй - пытаясь удержать вас обоих! И всё бы ничего (что того веса в хрупкой девчушке!), вот только я всё же немного опоздал! А неудачный хват рукой лишь усугубил ситуацию. От напряжения в глазах потемнело, и, казалось, суставы вот-вот затрещат! Глядя на подругу и положение собственного тела, я понял, что из-за столь самоотверженного усердия почти наполовину перегнулся через край и неотвратимо соскальзываю вниз. В глазах девушки застыл страх, и она открыла рот, пытаясь что-то сказать. «Мне бы только удержаться, родная, и потом мы обязательно поженимся!» - «Ты ещё пытаешься шутить?!» - вспомнил я собственные слова, некогда адресованные виновнице нашего остросюжетного положения. Держась рукой за кромку острого бетона, я почувствовал, как мои пальцы слабеют.
- Держись! - улыбаясь, как последний кретин, крикнул я подруге, едва не теряя сознания от этой головокружительной операции спасения собственной фантазии.
- Давай, Малиш, помогай! - прохрипел я и сделал резкий рывок. Подруга изо всех сил подтянулась, пытаясь ухватиться за бетонный край, но в последний момент её рука соскользнула, и она опять беспомощно повисла на моём запястье.
- Ещё разок! - прохрипел я, стиснув зубы и понимая, что рано радовался. Это так глупо и так несправедливо. Снова, казалось бы, обретя друг друга, мы опять оказались над пропастью, рискуя сорваться в неё в любую секунду. Девушка обеими руками вцепилась мне в предплечье, и, превозмогая боль, я сделал новый рывок! Бетон ещё сильнее впился в пальцы, но боль, превращаясь в ярость, добавила новых сил. «А вот и хренос два! - зарычал я. - Не должна наша история закончиться так нелепо!» Из последних сил я потянул нас обоих, понимая, что: либо восходящая звезда многоэтажной акробатики всё-таки дотянется, либо мы уже вместе сорвёмся вниз. И она дотянулась! Всё-таки дотянулась! А в следующее мгновение чья-то, очень кстати возникшая над нашими головами, рука ухватила Маливьену за запястье, и вдвоём с неизвестным помощником мы втянули подругу и меня самого, держащегося, можно сказать, зубами.
- Ох же, чей-то папа чью-то маму любил! - выругался я, пытаясь понять, не оторвалось ли чего в собственных плечах. Рыдая и сильно дрожа, девушка по привычке впилась мне в рёбра.
- Ну, всё, всё! - прижал я её к себе - Всё хорошо, теперь мы с тобой вернёмся к твоему создателю и совсем ему не скажем о том, что ты напроказничала! Правда же, Малиш?!
- Разве вам не говорили, детишки, что крыши - это не самое лучшее место для брачных игр простых смертных?! Ну, в самом деле, поди, не Карлсон, Антош.
В гостях у неба на дне рождения весны
Гладя девушку по голове, я поднял собственную и увидел, кого бы вы думали?
- Костя?! - удивился я, вопросительно смотря на друга.
- Нет! - ответил тот. - Я всего лишь твоя новая галлюцинация! Бу! - Костя пронзительно рассмеялся.
- Но, как ты здесь оказался?! И потом, ты же не верил, да и вообще... Стоп!
- Да-да-да, Антоша! - загадочно ухмыльнулся друг. - Могу понять твоё удивление, но сначала уж лучше ребёнка приведи в порядок, - он перевёл взгляд на Маливьену, - а потом продолжишь челюсть ронять. По крайней мере, это справедливо! - Костя расплылся в улыбке.
Словно в подтверждение слов друга, пернатая команда почти в полном составе закружила вокруг нас, радостно хлопая крыльями.
Я перевёл взгляд на Маливьену и, за малым, снова не выругался. Вместо того, чтобы, как любой нормальной девушке, продолжать мазать соплями надёжное плечо любимого в постшоковом состоянии, моё сказочное сокровище уже во всю улыбалась старым друзьям, чуть ли не переговариваясь с теми на их птичьем языке. Как же у неё всё просто: каких-то пару минут назад готова была сдать зачёт по прыжкам без парашюта на «отлично», а теперь птицам глазки строит.
- Я знаю, что мы были друзьями! - внезапно сказала девушка.
Пернатые, пользуясь случаем, продолжали выражать свой восторг, ластясь к подруге лучше любых котят.
- Правильно, знаешь, - подчеркнул я. - А эти мелкие уродцы, как видишь, теперь тоже умеют летать. А ещё я, конечно, не меньше вашего рад этой трогательной сцене воссоединившихся сердец, и всё такое, но позвольте немного поумничать, ваше высочество, - поднимаясь на ноги, сделал я наигранный реверанс.
Девушка звонко захихикала.
- Таки вот, спешу сообщить, ежели ваша милая попа примёрзнет сейчас к сему бетону, птенцов всяко, ясно, не высидите, а вот проблемы с собственной кладкой в будущем гарантированы!
Девушка цепко ухватилась за мою руку и поднялась вслед за мной. А я, отряхнув пальто, накинул его продрогшей альпинистке на плечи.
- Куда мы теперь? - загадочно спросил Костя.
- Воооон туда, - ответил я, указывая на недавнюю стоянку небоскрёбного человека, возле которой не было пепелищ и бетонной живописи, но стояла далеко не пустая бутылка виски.
- А ты, я вижу, время даром не терял, - присвистнул Костя.
Когда мы подошли ближе, присвистнул уже я! И всё-таки у судьбы своеобразное чувство юмора! Рядом с бутылкой лежал тот самый счастливый и одновременно злополучный самолётик, подняв который, я протянул девушке. Приняв потрёпанную ветрами бумажную игрушку, девушка замерла, словно гипнотизируя её взглядом! Сейчас она мне напомнила ту, которую я видел после нашей первой встречи! Да, что там, сейчас каждый мог заметить, что к подруге возвращалась память! Притом возвращалась бурными волнами, открывая всё новые и новые подробности нашей дружбы! В воздухе повисла многозначительная пауза, но нетерпеливый Костя поспешил всё испортить.
- Кхм-кхм! - «ненавязчиво» прокашлялся мой старый друг. - Помнится мне, Антон Андреевич, вы одно время так отчаянно порывались познакомить меня с дамой вашего сердца, - кивнул приятель в сторону Маливьены, - а теперь вижу, никак даже передумали представить?!
Закончив тираду, Костя широко и картинно улыбнулся! Расплывшись в ответной, но фальшивой улыбке, я торжественно ответил не менее пафосным тоном:
- Конечно, Государь-батюшка, извольте простить моё невежество. Бесконечно прекрасная Маливьена Антоновна, собственной персоной, будьте знакомы.
Девушка, дрожа от холода, кивнула, пытаясь улыбнуться, но тут же, изменившись в лице, переспросила:
- Даму сердца?!
Мы с Костей переглянулись.
- Маливьена, детка, - взял я подругу осторожно за руку, - а ты и в самом деле ни капельки не помнишь, кроме того, что мы были добрыми друзьями?!
- Простите, - замялась она. - Я помню... нет... я знаю... я чувствую, что знаю вас, и чувствую, что вы мне очень близкий человек.
Но не успела Маливьена закончить фразу, как её огромные глаза раскрылись ещё шире.
- Вы и есть мой создатель! - воскликнула девушка.
- К сожалению, нет, - поспешил я опровергнуть её догадку, - на самом деле я тот человек, из-за которого он тебя уже несколько раз едва не потерял, а если точнее - один раз уже потерял. Но, к нашему всеобщему счастью, сегодня я искуплю свою вину, вернув тебя ему обратно!
Костя не без интереса вслушивался в каждое слово и продолжал загадочно улыбаться.
- Я виноват перед тобой, милая, очень виноват! Но, наконец-то, моя роль в этой драме подошла к концу, разве что осталось последнее, - подытожил я.
Девушка замерла в ожидании с немым вопросом на губах.
- Мне осталось передать тебе его послание!