Пристрастил Фар команду во время стоянки к музицированию, а я прикупил желающим, способностями наделённым, духовые инструменты. Даже из экипажа судовой оркестр удалось сформировать, от классического садового отличавшийся меньшим числом исполнителей. Потому переход в полтора месяца пролетел незаметно. Тем паче что в пути Экватор пересекать пришлось и празднование с Нептуном по этому поводу было устроено. Затем ещё и Новый -1854 год встретили, а к Рождеству уже увидели бразилианский берег.
Про что я всех уведомил, что тут очень много диких обезьян, удивив моряков своими глубокими познаниями фауны заморской. И тем более удивив познаниями флоры, когда чуть не насильно заставлял в порту приобретать не только бананы с ананасами, но и различные гравиолы с маракуйями, демонстрируя как сии плоды потреблять. Последнюю фрукту из-за кислоты добавляя в коктейли, и витаминами насыщаясь попутно, и пикантность придавая напитку. Не мог же я сказать, что ранее чуть не ежедневно эту тропическую экзотику в ближайшем супермаркете покупал не за дорого. Пришлось опять выдать версию, что уже приходилось тут ранее бывать. Вызвав к себе уважение, как человека бывалого и практичного. Дурного не советующего!
Знания ботаники принялся развивать едва сойдя на берег. Ибо он славился дешёвой, но весьма прочной и красивой древесиной, не уступающей ореху. То есть для ружейных прикладов весьма желательной. И пяти купленных брёвен хватило не только на пару десятков ружей, но и на три сотни топорищ.
Ранее в пути мне удалось разговорить капитана на предмет вооружения экипажа на случай абордажа. Что привело в уныние - такой архаичный вид боя уже не рассматривался, и в случае возникновения вышло бы "... кто с кинжалом, кто в слезах." Разумеется имелись и ружья и топоры, но буквально по десятку-другому. Ибо оружие фрегата - пушки. Тогда я и предложил на время плавания в бесплатную аренду лежащий в трюме мною купленный плотницкий инструмент. Только пусть уж матросики сами насадят железо на топорища(каждым под собственную руку выстроганные). Так и спокойней всем будет, и занятие от скуки осмысленное появится. Приклады же для штуцеров мне помогать делать вызвался судовой плотник, и очень ловко у него это выходило.Так что в борьбе со скукой корабельной, получились у меня готовые ружья превосходного качества и за пол-цены.
Но даже не это явилось основным приобретением в Бразилии. Ведь во все времена главной ценностью являлись люди на Земле, не зависимо о места их проживания. И на один местный "бриллиант" удалось мне набрести в фавеллах Рио. Пот аккомпанемент самопального барабана юный мулат, прямо на улице весьма грамотно изображал смесь танца с боевым искусством - капоэйру, родившуюся на местных плантациях. В "том" мире мне этот полу-спорт - полу-искусство нравился весьма, но наставника в нашем городке было не найти, здесь же подворачивался случай. Португальского я не знал, а собеседник знал только его и испанский, но кое-как, почти на пальцах, предложил я пареньку поступить мне на службу. Мир посмотреть, себя показать, и гарантированно быть всегда сытым. И на удивление отказ не услышал - оставаясь в фавеллах, будущего юноша не имел. Уйдя же со мной появлялся в его жизни шанс на успех.
Сложнее оказалось убедить капитана в необходимости нового члена команды. Только перспектива создать на корабле собственный ансамбль песни и танца его честолюбие зацепила. Тем более что казне это не стоило ничего. Педро (а кто ещё мог оказаться в Бразилии?) притащил с собой свои там-тамы, подобрал в команде матроса с хорошим чувством ритма и наскоро обучил его на ударника. Через неделю плаванья, он уже заставлял меня на палубе скакать и стоять на голове, хотя получалось это к всеобщему смеху не очень то хорошо. Потом я припомнил мелодию Ламбады, и наш оркестр её наскоро разучил, тогда занятия пошли веселей и в пару мне мулат поставил уже осмелевшего матроса-малоросса, некогда плясавшего гопака. Ещё одна пара вызвалась тренироваться, а дон Педро только на ошибки указывать стал, как и положено гуру.
К появлению у меня второго слуги Фар отнёсся очень ревностно, и увидел в Педро, в отличии от Карен, своего конкурента. Пытался даже задираться с мулатом, или как то иначе унизить того, но расизма я не потерпел и беседу на эту тему с ирландцем провёл. Причём, неприятную для нас обоих, читать нотации всегда было мне не по душе, тем более что почвы то для этого бабьего чувства слуга мой иметь не мог. В равный с ним статус вынужден был взять я бразильца потому что иных не имелось - учителя танцев на воинских судах не предусматриваются. Как впрочем и капельмейстеры, коим уже Фар по совместительству оказался де-факто, и на общественных началах весьма в развитии своего таланта преуспел. Имея возможность не только расти творчески, но и поддерживать своим талантом моральный дух всего экипажа корабля, пребывающего в весьма стрессовых условиях. Вот и наше капоэйро тому же служит - люди от уныния избавляются, на танцевальные тренировки глядя. В добавок пока четверо "танцоров" в охотку и с азартом свою физическую форму укрепляют, но число плясунов вскоре расти начнёт - дело это заводное.
Разумеется, на борту для поддержания духа экипажа специально обученный батюшка имелся. Но в недавнем прошлом деревенский попик, совратившийся повышенным "морским" жалованьем, так же творчески в своему делу подойти способности не имел и службы превращал в рутину. Хорошо хоть то что препон не чинил, ибо сам являлся азартным зрителем. Жаль что "пляски на палубе" устраивать смог бразилец ещё чуть более месяца, ибо чем дальше продвигался парусник на юг, тем становилось всё студёней. Только привычные к холодам славяне, как оркестранты, так и танцоры, продолжали собираться на баке и репетировать в сокращённом варианте уже хорошо одевшись. А у мыса Горн и вовсе пришлось у моря погоды ждать, противные ветра не пускали нас сменить океаны.
От безделья, по найденному в планшетнике чертежу, вздумалось мне спаять вполне разумный подводный фугас(брандер) И.Фицтума. На Чесме русский флот добился успеха и более примитивными средствами. Пара листов припасённой для ремонта обшивки меди выделили мне из судовых запасов, а олово и канифоль своя имелась. Хотя вначале развёртку начертил на большом бумажном листе, но зато не напортачил при раскрое отнюдь не лишнего материала. Черный порох для заполнения адской машины так же выделено мне было из казённых запасов аж 5 пудов. Вот запальное устройство уже из собственных материалов изготовил, правда держал его отдельно, от греха подальше.
Хотел ещё якорную мину спаять. На них ещё в 1842 году в России свой начальный капитал Эммануил Нобель заработал. Получив от Государя премию в 25 тыс. рублей после демонстрации взрывного устройства на реке Охте. В этой войне применено якорных мин г. Нобеля, а так же г. Якоби было русским флотом у берегов Кронштадта и на Черном море более 3 тыс. штук. Зафиксировали даже подрывы четырёх неприятельских судов, но заряды весом 4-5 кило им существенного вреда не причиняли. А французский пароход-фрегат "Мерлин", под управлением адмирала Пено, даже дважды подорвался, но особых повреждений при этом не получил. В отличие от пиротехнических Нобелевских, гальванические мины Якоби снаряжались более серьёзно - до 28 кг пороха, а сделанные с учётом ошибок в 1954 году - до 55 кило. Но "тяжёлые" ставились во вторую линию обороны, и в деле испытать их не вышло. Хотя Балтийскую эскадру Непира наличие минных полей напугало так, что даже Кронштадту пострелять не пришлось. Мне же впредь запретил капитан казённый материл ради коротания времени переводить, ибо проконтролировать эффективность действия в воду выброшенных ценностей затруднительно являлось. Потому жар сердца и зуд творчества применить пришлось на доработку того что уже имел. То есть фугас стал совершенствовать "из того что было" в личной собственности. Хотелось совместить и якорную, и часовую мину в одном флаконе. Но даже будильника для такого дела не имел, а наручные мои часы по капсулю ударить не могли.