Благо, что как то читал, что в 20-м веке для активации "рогатой смерти" в качестве замедлителя сахар использовался. Причём, что бы несознательные матросы казённое добро досрочно не по назначению не использовали, добавляли при его варке всякую гадость. Я же отрывал от себя личную и единственную сахарную голову, что купил в Бразилии ради чаяпитий в семейном кругу, но дело превыше всего. Правда когда она растает и освободится предохранительный механизм даже не догадывался, ибо эксперимент провести было больше не на чем. Молил только Бога, и слабо надеялся, что сам к тому времени успею умотать.
"Сырость" изделия выражалась не только в ненадёжном замедлителе. Только гадать приходилось, на какую глубину рассчитывать минреп. Путём консультаций у моряков, выяснил что осадка "достойных внимания" судов будет колебаться от четырёх до семи метров. И ещё им желают семь футов под килем, то есть добавить следует ещё пару метров. Так что, если минреп отмерим метров в пять, то сверху и мину заметить не смогут, и подводный взрыв получится контактным. Значит произведёт самые крупные разрушения. Но всё это ляпалось настолько на "авось", что лучше бы был уклониться от реального применения получившейся адской машины. Не вышло! Ещё до Горна штормовать пришлось 20 суток кряду, изрядно расшатав набор корпуса и такелаж повредив. Отличием от "той" кругосветки являлось только то что никто от цинги не то что не погиб, но даже и не заболел. Войдя в Тихий океан пришлось убедиться что и ему название дано ошибочно. По закону подлости, в шторм потеряли с обшивки и несколько медных листов, что вело не только к течи, но и к обрастанию корпуса с потерей хода.
Так что вновь требовалось вставать не ремонт, что о атмосфере ожидания сражений было совсем нежелательным. Оставалось надеяться что или починиться до объявления войны успеем, или вероятный противник на своей основной базе в Ванкувере будет сидеть. Повернули на починку к перуанскому берегу, войдя в Кальяо 14 апреля. И там наш фрегат оказался блокирован поджидавшей именно наш фрегат англо-французской эскадрой.
К счастью, я единственный знал из истории, что война России объявлена была ещё 28 марта, но командующий объединённой эскадрой контр-адмирал Прайс этого не знал и ждал со дня на день возвращения посыльного судна с новостями. У капитан-лейтенанта Изыльметьева нервы оказались крепкими, и с головой дружил так же. Потому паники не поднял и видимость развёл такую, что чиниться не меньше чем на месяц настроен. Но в первую же туманную ночь спустил баркасы, и они отбуксировали на вёслах фрегат кормой вперёд в океан. Тут и мне всё же пришлось поработать на вёслах. Только ялика, помимо меня загруженного ещё и адской машиной. Пацанов на лихое дело брать не рискнул - пусть плывут на "Авроре" дальше, даст Бог свидимся.
Благо что с вечера по ручному компасу азимут на вражьи корабли взял, ибо ночью в тумане иначе бы не нашёл. В какой борт тихо ткнулся нос ялика понятия не имел, но друзья оставались только за кормой. Потому тут же за борт лодчёнки, чуть её не опрокинув, ушла бочка с привязанным к ней на верёвке камнем-якорем, и скоренько стал я огибать корпус судна мешавшего мне не берег высадиться. Практически на ощупь сделать это всё таки удалось и уже на почти безопасном берегу смог я сориентироваться где нахожусь.
Дело в том, что в порт Кальяо занесло и частную яхту(шхуну) "Рогнеда", совершавшего личную кругосветку князя Лобанова-Ростовского. По "той" истории я знал, что после того как ускользнёт "Аврора", адмирал Дэвид Пинк в ярости прикажет арестовать хоть это мирное судёнышко. Русские своих не бросают, только вот получается делать добро не всегда легко. Разбуженный мною князь был зол и не трезв, потому на предложение тут же втихаря сниматься с якоря ответил почти матом и отправился дальше досыпать. Хорошо хоть что за борт не выкинул. Так что и мне ничего не осталось как так же лечь спать, правда на палубе, спрятавшись под парусиной.
Как рассвело князя разбудила уже тройка англичан в красных мундирах и при оружии. На этот раз орали уже они, ибо злыми оказались ещё больше, а потом корнет спустился в каюту, а двое рядовых обосновались в паре метров от меня. Так что старался даже дышать через раз, что под тяжелой материей и так получалось не просто, но мукам обязан был наступить конец - ведь сахар же растаять должен когда нибудь и этого момента я и ждал.
За грохотом огромного взрыва никто и не расслышал дуплета, что раздался из под брезента, а потом я подскочил к люку и выстрелом встретил выбегающего узнать в чём дело английского офицерика. Больше князь не кочевряжился и тут же приказал с якоря сниматься, пока у врага хаос и не до нас. Из гавани рванула целая стайка судов от греха подальше. Видно пообщавшись с цивилизованными мореплавателями хмель у "светлейшего" сошёл, да и за три трупа разборка светила не хилая - с дикарями(о том что и он к ним относится уже уведомил корнет, пока ещё живым пребывал) англичане не церемонились. Либералы учатся только на собственных ошибках. В бинокль смог разглядеть напоследок, что французского брига "Облигадо" больше нет.
Жаль конечно, что не подфартило уничтожить флагман - фрегат"Президент", но с другой стороны, слава Богу что сам жив остался, и выбраться смог. Уничтоженные 18 пушек врага так же совсем не мелочь. Да и экипаж, в несколько сот французских католических душ, к которым присовокупил и три англиканские из Гибралтарского морского пехотного полка. Трупы на борту шхуны долго не валялись - раздел да скинул за борт, а красные мундиры застирал забортной водичкой пока кровь не засохла. Пистолетик офицера оказался дрянненький, а вот у рядовых почему то оказались совсем новенькие винтовки Шарпса 50-го калибра. Показали они отличный бой и к одной я тут же оптику прикрутил. Князь на все мои манипуляции взирал безучастно, видно бывшие обитатели этих мундиров очень доходчиво вправили мозги "западнику". А ненавязчивые мои рекомендации выполнял как команды, я даже почувствовал себя террористом захватившим судно. Сказал :"Плывём на Гавайи" и мы пошли на Гавайи. Может во мне талант убеждения проснулся? Или доброе слово вкупе с револьвером так действует?
Ветер был попутный и у ухоженной "Рогнеды" имелись реальные шансы нагнать изрядно потрёпанную и наскоро кое-как подлатанную "Аврору". В добавок, ощущение того что из мышеловки удалось вырваться поднимало дух как у меня, так и у всей небольшой команды парусника. Который, кстати, в условиях начавшейся войны превращался для её обладателя в обузу - мимо англичан добраться до Российской империи выходило только в крайней восточной её оконечности, да и то, как показала практика с известным риском. Нельзя сказать что отставной генерал-майор труса праздновал, но воевать с теми, кому с детства приучили покланяться, до сих пор удавалось избегать. Дитём его определили в престижнейший пансион аббата Николя. И таким франкофилом там воспитали, что став офицером, удалось ему от участия в Отечественной войне уклониться. Хотя позднее турок он бил усердно, изрядно прирастая наградами и званиями. А потом Родину на долго покидал, отдыхая душой в "белла Франсе". Нынешняя война его Отечества как с турками, так и с "цивилизованными" французами вкупе с англичанами, вносили в сознание Александра Яковлевича когнитивный диссонанс(модное выражение из "моего" времени).
Богатейший человек России, основатель и командор Санкт-Петербургского Императорского яхт-клуба, и протчая, протчая, протчая, кардинально менял своё мировозрение на старости лет. Слушая простые речи случайно встреченного юноши как внимают мессии. Годившегося ему даже не в сыновья, а скорее во внуки. А ведь ничего на мой взгляд нового я не открывал и скорее выдавал штампы. Типа "у России только два союзника - армия и флот" или "кто не с нами, тот против нас". И не он один уши грел - на шхуне спрятаться негде. Потому экипаж, случайно иль нарочно, но так же пропитался агитками доморощенного пропагандиста. А потом солидного вида боцман подошёл ко мне и смущаясь от имени всей команды выдал что и они решили "все как один умрём в борьбе за ЭТО". Вряд ли понимая что ЭТО такое есть.