Эриксон открыл глаза.
Человек средних лет в нейлоновой рубашке с брюшком и редкой растительностью на голове стоял в кухне у двери и смотрел на Эриксона.
— Что? — сказал Эриксон.
Он пытался что-то понять. Он знал, что должен подняться, но не мог.
Незнакомец в нейлоновой рубашке смотрел на Эриксона.
— Я говорю о памятнике старины, что находится где-то здесь, — сказал он. — Где он?
Эриксон молчал.
— Я увидел на шоссе указатель, — отчетливо, чтобы Эриксон мог понять, сказал незнакомец. — На указателе написано, что здесь где-то есть памятник старины, но на нем не написано, сколько до памятника надо проехать. И больше никаких других указателей нет. Может, вы скажете, как добраться до памятника?
— А, это вы о могиле, — вдруг услышал Эриксон свой собственный голос-Вы о ней? О памятнике старины?
— Да.
— Я только надену ботинки и пойду провожу вас.
— Не беспокойтесь! Просто скажите, в какую сторону идти.
— Вас много?
— Четверо. Я выйду к остальным, мы подождем. Эриксон с трудом натянул на ноги обувь. Он думал.
Потом причесался, надел пиджак и шляпу и вышел наружу.
Во дворе тесной группкой, словно чего-то опасаясь, стояли люди: незнакомец, еще один господин в нейлоновой рубашке и две одного возраста с мужчинами дамы.
— Здравствуйте! — сказал Эриксон. — Я тут лег, немного вздремнул.
— Я обращался к вам по поводу памятника старины, — напомнил незнакомец, полагая, по-видимому, что Эриксон уже забыл о том, что было сказано ему пять минут назад.
— Пойдемте, я покажу вам! — сказал Эриксон.
И с Эриксоном во главе маленькая группа прошествовала мимо мастерской Густафсона. Видел их сапожник или нет, осталось неизвестно, во всяком случае, он не показывался.
Группа прошла мимо старого летнего коровника, и в надлежащий момент Эриксон указал на камни, оставшиеся от дома старого Ингве Фрея.
— Вот! — сказал он.
Он не смотрел на незнакомцев и на камни. Эриксон не отрываясь смотрел в лес, моля бога, чтобы ему не пришлось чего-нибудь объяснять.
— Гм… — сказал незнакомец. — Так это могила? Древнее захоронение?
— Да — сказал Эриксон. — Люди говорят, что это могила.
— А что говорит экспертиза?
— Кто? — не понял Эриксон.
— Наука. Ученые, которые занимаются такими вот памятниками старины. Люди, приказавшие установить на шоссе указатель. Они-то знают, что это за могила?
— Само собой, — сказал Эриксон. — Согласно науке это — могила. В могиле лежит Ингве Фрей.
— Что-то знакомое, — сказал приятель незнакомца. — Откуда не знаю, но что-то такое я уже слышал. Так это, значит, могила Ингве Фрея? — спросил он, сделав несколько шагов вперед и остановившись примерно на том месте, где стояла печь, а сейчас рос большой красный куст можжевельника.
— Точно, — сказал Эриксон и только понадеялся, что господа не доберутся до местной церкви и им не попадут на глаза настоящие могилы Ингве Фрея и его Юсефы.
— Он был ховдингом, вождем викингов? — спросил незнакомец.
— Чего не знаю, не буду говорить, — сказал Эриксон. — Но вряд ли он был ховдингом. А вот, что он был большой и известный в наших краях человек, это — точно.
— Вам бы надо поставить на пути сюда еще несколько указателей. И небольшую табличку с разъяснениями. Чем только занимается краевед лена?
— Согласен, — сказал Эриксон.
— Вообще-то странно, что в этих местах обнаружился древний памятник.
— В самом деле?
— Да. Насколько я знаю или, может быть, знал, люди живут здесь не так уж давно.
— Нет, люди жили здесь с давних-давних времен, — возразил Эриксон. — Другое дело, что они особо себя не выказывали. Но жить здесь люди жили. Хотя теперь их осталось немного.
— Я сам вижу, что здесь тихо и пусто, — сказал незнакомец. — В нашей шведской деревне стало теперь тихо и пусто.
— Ну, что пусто, я бы не сказал, — снова возразил Эриксон.
— Нет, нет, я знаю, в деревне сейчас тихо и пусто. Когда я был мальчишкой, все было по-другому. В детстве я подолгу жил в деревне. Не в этих, конечно, краях. Вы просто не замечаете, как в деревне сделалось пусто из-за туристов, что приезжают навещать вашего славного Ингве Фрея. Но в других местах, где туристам делать нечего, там сейчас совсем пустыня. Больше не осталось простых крестьян, деревенских чудаков. А колоритные были фигуры… Деревня — мертва. Так, конечно, и должно быть. Это — закон развития.
— Деревня не мертва, — упрямо возразил Эриксон.