Судно начало разворот и из-за края экрана появилось прекрасное созвездие Южного креста. Только его рисунок оказался нарушен появлением новой, яркой звезды. Это Солнце! Подумать только! Меньше месяца назад я обгорела в его лучах, а отсюда это просто звезда…
Маркиза появилась на экране в виде компьютерной имитации, слишком мало тут света, чтобы разглядеть её без фотоумножителей. На первый взгляд напоминает Луну, те же «моря», горы, равнины. Всё покрыто оспинами метеоритных кратеров образовавшихся за миллионы лет путешествия через галактические пространства. Однако моря тут настоящие из воды, только замёрзшей. А в самых глубоких местах, где они разогреты внутренним жаром планетара, даже и жидкой. Туда ещё не добурились, но есть надежда, что в этих глубинах могло сохраниться что-то живое.
Мы держим курс на северный полюс Маркизы. А как же? Она вращается, а значит, у неё есть и полюса. Так вот на этих полюсах и обнаружены огромные искусственные сооружения. Такие большие, что их даже не сразу опознали, как артефакты. На карту они были нанесены как «Северное полярное плато» и «Южное полярное плато». Заинтересовались этими «плоскогорьями» только, когда выяснилось, что они расположены абсолютно симметрично. Нашли входы в эти величественные искусственные горы, а затем и во внутренние, километровой высоты, «машинные залы». По крайней мере, их так назвали…
— Ребята и девчата! — Лида снова повернулась к нам на своём ложементе. — Сейчас будет около часа полёта с половиной «G». А потом посадка. Самое время чего-нибудь перехватить, посетить удобства и примерить ваши скафы. Серёж! Не забыл дорогу в шлюзовую?
— Нет, Лид, помню. Ну, мы пошли?
В этот момент ремни отпустили нас окончательно и самостоятельно уползли в пазы ложементов.
— Ага! Увидимся на Базе. Багаж роботы поднесут. Там у вас ничего не боится вакуума?
Я задумалась, а Сергей ответил:
— Если только Олин комп?
— Да, пожалуй, — согласилась я. — Вдруг в нём что-нибудь замёрзнет и лопнет?
— Покажете роботам — запакуют! Ну, бегите!
И мы «побежали». Для начала в столовую.
Владимир Петрухин.Я думал, челнок заведут в ангар, к нему сойдётся консилиум высоких специалистов, про которых с таким уважением рассказывал Мастер, непременно в белых халатах. Они начнут рассматривать дюзы через увеличительные стёкла, обмениваться интеллигентными замечаниями: «Полагаю, коллега, вы неправы!» В общем, как в каком-то кино. Появился, однако, только парень немного старше меня, коротко стриженый брюнет с нахальным выражением лица:
— Привет! Ты — пилот? Как зовут?
— Володя… то есть, я!
— А я Мирослав, можно Марек, будем знакомы! — ремонтник протянул руку. — Иди внутрь, посмотрим, что с твоей хромоножкой. Да, и рацию поставь на 1-ю волну. «Первая» — это волна ремонтников! Запомни!
Мирослав говорил по-русски почти без акцента. Чех — догадался я, или словак. У нас в группе были чехи — отличные ребята. В рубке управления челноком Маруся включила обзорные камеры, и я увидел на фоне станции приближающегося Мирослава. Когда и из какого люка он вылетел, я не заметил. Конечно, и узнать его было бы невозможно: облачённый в специфический «ремонтный» скаф, он напоминал космический корабль. Только маленький. Увешанный всевозможными насадками и причиндалами, вроде видеокамер на выдвижных штангах, манипуляторами и антеннами.
— Слышишь меня, Володя? — донеслось по радиоканалу.
— Слышу отлично! — ответил я.
— Пошёл к дюзам, поскучай немножко.
— Принято, к дюзам.
Около самих дюз камер не было, и я приготовился «скучать», но Маруся подключилась к системе станционных камер, и скоро я увидел мой челнок со стороны и Марека прилепившегося у кормы. Возился он там с полчаса, затем последовал вызов:
— Володя, дай питание на реактор, первый режим!
— Даю, первый режим!
— Отлично, выключай! Кажется всё! Запроси у диспетчера разрешение на пробный полёт. Я тебя тут подожду.
Как оказалось, в это время никто не стартовал и не готовился финишировать, поэтому разрешение было получено быстро. Я отстыковался, отошёл от станции на маневровых, стараясь не зацепить Марека. В зоне свободного полёта мы с Марусей потестировали маршевый на различных ускорениях. Тяга оказалась чуть больше ста процентов от паспортной. Что я и сообщил ремонтнику на его «первом» канале.
— А я и не сомневался! — хохотнул он в ответ. — После нашего ремонта и паровой утюг на орбиту выйдет, не то, что твоя ласточка. Перешли мне тестовый файл с твоей подписью — и свободен!