Шаги на лестнице вернули их всех к жизни. Хасан и Фриид мгновенно вскочили на ноги с мечами в руках. Раздался стук в дверь, пауза, а затем еще три в быстрой последовательности. Хасан отпер дверь, и старик, которому принадлежал дом, просунул голову в щель:
— Пришли твои друзья.
Наконец-то, подумала Яс. Они ее отпустят, и она сможет увидеть своего сына. Затем мальчик, Дрен, прохромал в дверь, за ним последовал еще один шулка. Прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, Яс поняла, что дело плохо.
Дрен рухнул на пол:
— Они схватили Джакса и женщину...
— Кару, — сказала Яс, имя превратилось в золу у нее на языке.
— Кару, — продолжил Дрен. — Все остальные мертвы. Мы единственные, кто сбежал.
Ноги Яс подкосились, и она схватилась за стул, чтобы не упасть. Все, что она делала, было напрасно. Бетс, Виздом, Саму, Арга — их лица исказились от удивления, ужаса, страха, боли. Их крики о помощи и милосердии. Все, что она сделала: причинила все эти страдания, забрала все эти жизни, и ради чего? Джакс оставался пленником, и она все еще не вернула сына и мать. Слезы навернулись на ее глаза. У нее отняли все — мужа, достоинство, душу. Все, что у нее осталось, — Ма и Ро, а эти ублюдки не подпускали ее к ним.
— Нам нужно уходить отсюда, — сказал Кейн. — Везде, где мы обычно бываем, небезопасно.
— Они не будут говорить, — сказал Хасан. — Только не Джакс. Не Кара.
— Будут, — ответил Кейн. — Черепа обошлись с нами легко, потому что думали, что мы не стоим таких усилий. Теперь они знают другое. Попытка побега это подтвердила. Мы не можем позволить себе ждать.
— У Эгрила есть телепат, — тихо, как шепот, сказала Яс.
— Что? — спросил Кейн. Все глаза обратились на нее. Испуганные глаза.
— Эгрил. У них здесь Избранная. Она может читать мысли. — Яс оглядела комнату. — Может быть, она мертва. Отравлена, как и все остальные. Но, возможно, и нет. Если она жива, они узнают все.
— Хорошо, — сказал Кейн. — Мы выдвигаемся. Сейчас. Фриид, передай слово — всем залечь на дно. Я хочу, чтобы все наше оружие убрали. Сделали вид, что его и не было. Если увидишь Черепов, беги. Не рискуй. Главное — остаться в живых. Мы можем заменить вещи, но не людей.
— Хорошо, босс. Сделаю, — сказал Фриид.
Кейн повернулся к Хасану:
— Сколько у нас людей в доме Яс?
— Пять. Все Шулка, — ответил Хасан.
Кейн кивнул:
— Хорошо. Вы с Дреном отнесете меня туда.
— Спасибо, — сказала Яс. — Спасибо тебе.
— Пока не благодари меня, — сказал Кейн. — И тебе нужно переодеться. Если кто-нибудь увидит тебя в униформе горничной, игра будет окончена.
— Наверху есть кое-какие вещи, принадлежавшие моей покойной жене, которые могут тебе подойти, — сказал старик.
Кейн взял старика за руку:
— Боюсь, Дядя, тебе придется поискать другое место, где можно пожить некоторое время. Если Черепа придут, не будет иметь значения, что нас здесь нет. Они все равно тебя арестуют.
— Они меня не пугают, — сказал старик, расправляя плечи, — но я сделаю, как ты говоришь.
— Ладно, народ, давайте приступим к делу, — сказал Кейн. — Да благословят нас всех Боги.
Яс не сказала ни слова. Она точно знала, что Богам наплевать на всех них.
В конце концов, уйти оказалось легко. Черепа заблаговременно позвонили в колокола, объявляя комендантский час. Они хотели, чтобы все убрались с улиц, и никто не ждал, чтобы поспорить. Столпотворение помогло скрыть Яс, Кейна и остальных, позволив им быстро передвигаться, поскольку контрольно-пропускные пункты Черепов не могли справиться с толпой и просто смотрели, как все проходят. Это было так просто, что Яс могла бы рассмеяться, если бы ситуация не была такой ужасной.
И вот он. Ее дом. Яс вскрикнула, увидев его, пробежала последние пятьдесят ярдов и взбежала по лестнице. Ей захотелось постучать в свою дверь, но она заставила себя не торопиться и воспользоваться кодовым стуком, который слышала ранее. Один из головорезов Кары ее открыл, и она проскочила мимо него, прежде чем у него появился шанс ее остановить. Ма и Малыш Ро сидели на ее кровати в дальнем конце комнаты, и ее сердце чуть не разорвалось при виде их.
— Мама! — воскликнул Ро, и секунду спустя она заключила его в объятия, прижимая к себе, плача и смеясь одновременно. Она никогда больше его не отпустит.
Ма обняла Яс за плечи:
— О, Яс. Мы ужасно за тебя волновались.
— Со мной все порядке, — заверила Яс. — По крайней мере, сейчас.
Головорез-шулка вытащил нож. Он был стариком лет пятидесяти, но это не делало его менее опасным: