Скара прислонилась к стене со скучающим видом, словно была свидетельницей представления, которое видела тысячу раз.
Дарус вытащил мясницкий нож с длинным и толстым лезвием. Джакс видел, как таким разделывают свинью.
— Я знаю, что должен начинать медленно — немного надрезать здесь, немного там, чтобы ты почувствовал боль, не убивая тебя. Есть порядок, которому нужно следовать, этикет: отрезай, спрашивай, отрезай, спрашивай. Так вот, мне сказали, что ты просто владелец магазина... — Он взглянул на свою сестру. — Продавец ковров, но мы все знаем, что это неправда. Твои друзья доставили нам слишком много неприятностей, чтобы ты был кем-то обычным.
Дарус провел пальцем по лезвию, пока на его коже не появилась струйка крови. Он приподнял брови, а затем порез исчез. Игра света, которая должна была напугать Джакса.
— Мы знаем, что ты важная персона и, знаешь ли, есть стандартный порядок допроса. Все построено так, чтобы вызвать кульминацию, когда ты будешь умоляешь меня остановиться и расскажешь все, что я хочу знать.
Джакс ничего не сказал, но не мог отвести глаз от ножа в руке Даруса.
Избранный подошел ближе и положил руку на ногу Джакса. Джакс вздрогнул, ненавидя этот признак слабости.
— Как бы я ни уважал традиции, у нас действительно нет времени. Пока мы болтаем, твоя очаровательная маленькая принцесса — или мне следует сказать королева? — находится на пути в этот прекрасный город.
Джакс попытался подавить улыбку. Дурак сказал ему, что принцесса все еще свободна. Она собирается сбежать. Это того стоило. Нужно было сделать только одно — ничего не говорить этому ублюдку. Он мог это сделать.
Дарус заметил улыбку и наклонился ближе:
— Я бы пока не выглядел слишком счастливым, друг мой. Я еще не приступил к своей работе. Все, что я хочу знать, это куда она направится, когда доберется сюда. Не больше. Не меньше. Один вопрос. Это все.
— Пошел ты, — сказал Джакс.
— Не очень оригинально. Но, как я уже сказал, время дорого, поэтому я собираюсь попробовать что-нибудь другое. Вместо того, чтобы резать, задавать вопросы, резать, задавать вопросы, я попробую рубить... — Дарус вонзил мясницкий нож в бедро Джакса. Раскаленный добела огонь пронзил тело Джакса, каждый нерв кричал, и Джакс вместе с ними. Сдерживаться было невозможно. Лезвие глубоко вошло в мякоть его ноги, разорвав мышцу и задев кость. — И вот вопрос: где место встречи?
Джакс все кричал и кричал. Это было хуже, чем когда он потерял руку — тогда все было быстро и неожиданно — но это? И, милостивые Боги, неужели безумец намеревался отрезать Джаксу ногу? Мысль об этом усилила боль.
Дарус выдернул нож. Он осмотрел порез, и Джакс почувствовал, как его пальцы ощупывают рану, каждое прикосновение вызывало новый приступ смертной боли:
— Восхитительно.
Боли было слишком много. Он почувствовал, что теряет сознание, темнота звала.
— О нет, — сказал Дарус. — Еще нет. — Тепло потекло из его руки в Джакса, в рану. Боль уменьшилась, а затем пропала. Именно так. То, как она исчезла, напугало Джакса еще больше. Это было обещанием худшего.
Дарус наклонился, чтобы Джакс мог видеть радость на его лице:
— Ты знаешь, что у каждого Избранного есть особый дар, данный ему самим Рааку? Моя сила — исцеление. Иронично, на самом деле, но это работает. Вот почему твой яд тебя не убил. Вот почему я могу резать тебя столько, сколько захочу, не беспокоясь о том, что случайно убью. Что бы я ни делал, я могу сделать так, что ты исцелишься.
Джакс ничего не сказал. Он мог вынести боль. Он мог. Он мог.
Нож опустился снова. На этот раз сильнее. Он рассек бедро и остановился у кости. Джакс закричал и завыл.
— Где? — прорычал Дарус, проводя лезвием по кости. — Где место встречи?
Джакс рычал, борясь с болью, стискивая зубы, слюна вылетала вместе с его бешеным дыханием.
Дарус приподнял бровь.
— Нет? — Он взглянул на свой нож. — Ты знаешь, что человеческую кость очень трудно разрезать. Нужно очень острое лезвие — которое, конечно, есть, — но также нужно найти правильное место. Там, где кость слабее всего. Например, в суставе. Но бедренная кость? Это одна из самых толстых костей в человеческом теле. Ее почти невозможно разрезать. — Он положил руку на тыльную сторону лезвия. — Но если приложить к ножу достаточный вес и лезвие будет достаточно прочным, ты не столько порежешь его, сколько сломаешь — вот так. — Он нажал, кряхтя от усилия. Огонь пронзил тело Джакса. Он взвыл, борясь с путами, в то время как боль росла и усиливалась, а затем раздался кошмарный треск и кость сломалась.
Тьма поглотила его, но через секунду резко выпустила из своих объятий. Он почувствовал, как проклятая магия действует на его ногу.