— Я не собираюсь рисковать и везти ее по открытым дорогам? Это то, что ты сказала? Когда тебя назначили главной? Я, кажется, не помню, чтобы меня заменили. Ты ничего не решаешь — это делаю я.
— Дарус, брат, я ничего такого не имела в виду, — ответила Скара. — Очевидно, что все, что мы делаем, делается по твоему приказу. Не будь таким чувствительным.
Дарус отступил назад, как будто ее слова были пощечиной:
— Чувствительным? Ты ведешь себя так, будто ты — подарок Кейджа этому миру, и я вдруг становлюсь чувствительным?
Скара склонила голову набок, изображая полное замешательство, как будто все это не было ее тщательно продуманным планом его унизить:
— Успокойся, Дарус. Мы должны отпраздновать. Рааку хорошо нас вознаградит.
— Он собирается вознаградить нас, так? Нас? Ты уверена в этом? После того, как ты скажешь ему, что это ты проделала всю тяжелую работу? В конце концов, тебе удалось убить так много великих воинов, чтобы захватить злую королеву. — Он пнул мертвую девушку, лежащую у его ног. — Этой на вид не больше восемнадцати.
Скара посмотрела на него, но ничего не сказала.
— Ты расскажешь ему, как мне пришлось весело гоняться за ними через всю страну? Как тебе пришлось вмешаться, чтобы спасти положение? Что без тебя все это было бы катастрофой? Так типично для тебя!
— Я не собираюсь с тобой разговаривать, пока ты в таком настроении, — сказала Скара, поворачиваясь к нему спиной. — Увидимся в Киесуне, когда ты немного отдохнешь и успокоишься.
Он шагнул к ней сзади, но она никак не отреагировала. Не испугалась. Как всегда, она вела себя высокомерно. «Ты самодовольная маленькая сучка». Он вонзил нож ей в висок. Кончик выскочил с другой стороны ее головы, из которой брызнула небольшая струйка крови.
— Ой, — сказала Скара и умерла. Она наклонилась вперед и упала на джианку.
Дарус посмотрел вниз на свою сестру. Он не помнил, как вытащил нож. Он определенно не собирался ее убивать. Ну, во всяком случае, не сейчас. Разумеется, он думал об этом достаточно часто, и теперь, когда это было сделано... что ж, он не почувствовал, чтобы подступили слезы. Ей нужно было умереть. И лучше раньше, чем позже, так что, по крайней мере, это было сделано. Он наклонился и поднял свой нож. Его любимый.
Он вытер лезвие о ее грудь, чтобы удалить кровь. Важно содержать ножи в чистоте. Как говорится, хороший мастер заботится о своих инструментах.
Перед уходом он также взял дубинку своей сестры. Ей она больше не понадобится.
Почувствовав себя лучше, он вышел из пещеры на дневной свет, огромная тяжесть свалилась с его плеч. У него была девочка, Аасгод был мертв, и, в целом, его миссия увенчалась большим успехом. Его Императорское Величество был человеком, ориентированным на результат. Рааку не обратит внимание, что Дарус потерял двух Киориу, и, скорее всего, о смерти Скары вообще не будут упоминать. Дарус, конечно, эту тему поднимать не станет. Он улыбнулся, довольный тем, как все обернулось. Потребуется день или два, чтобы доставить Тонин в Киесун, так что у Даруса даже будет время еще немного повеселиться. Ему так понравилось мучить однорукого старика. Кто знает, что еще он может сделать с ним за один-два сеанса? В целом, это был самый замечательный день.
— Прошу прощения, сэр, но что нам делать с мертвецами? — спросил один из солдат.
— Оставьте их чайкам и крабам.
59
Тиннстра
Залив Раскан
— Тиннстра, очнись. — Это был голос Гринера. Но он был мертв. Тиннстра видела, как Избранная его убила. На мгновение ей показалось, что она на небесах с шулка, но Тиннстре не так повезло. Она все еще была жива. Ее лицо горело огнем. Раскаленное добела ужасной болью.
Когда она попыталась сглотнуть, она почувствовала только кровь и грязь.
— Тиннстра, я знаю, ты меня слышишь. — Снова Гринер. Значит, призрак. Пришел, чтобы преследовать ее за неудачи.
Она попыталась открыть глаза. Один был плотно закрыт, но другой открылся достаточно хорошо, за исключением того, что она могла видеть перед собой только темной пятно.
— Вот и все, — сказал призрак Гринера.
Она попыталась заговорить, но ее лицо было покрыто чем-то, похожим на засохшую глину. Она почувствовала, как оно треснуло, и перестала двигаться.
Чья-то рука схватила ее, крепко и тепло, и сжала:
— Хорошая девочка.
— Гринер? — прохрипела она.
— Хасан. Гринер мертв. Все мертвы.
— Зорика? — Она попыталась открыть другой глаз, ей нужно было увидеть девочку. Нужно было знать, что она в безопасности.
Хасан остановил ее, мягко уложив обратно: