Затем Дрен отступил назад, ухмыляясь, покрытый пятнами крови и мозгов, выглядя так, словно нуждался в каком-то одобрении за то, что сделал. Тиннстра кивнула, и это показалось Дрену достаточным. Он схватил скимитар Черепа.
Хасан и Грис уже убили остальных Черепов, так что Яс провела их через дверной проем в длинную кухню. Там было пусто и холодно, странно спокойно после безумия снаружи.
Они заспешили по проходам, Яс шла впереди, по бокам от нее скользили шулка. Жесткие взгляды, оружие наготове. Тиннстру чуть не стошнило. Они остановились у закрытой двери.
— Заключенных держат в конце коридора, — сказала Яс. — За запертыми дверями.
— Охранники? — спросил Хасан.
— Конечно, — ответила Яс.
Тиннстра стиснула зубы:
— Давайте это сделаем.
64
Джакс
Киесун
Джакс изо всех сил старался собраться с мыслями. Время не имело значения в камере, в темноте, с трупами его сына, его друга и этой кучей рук. Моих рук. Он все еще слышал, как Избранный шептал ему на ухо, когда срезал каждую из них, и явную радость на лице ублюдка, когда тот отращивал их снова.
Он уставился на свою отросшую руку, ненавидя ее вид даже больше, чем ампутированных. Это было свидетельством его слабости, его предательства. Он хотел, чтобы Избранный отрубил ее вместе с остальными. Если бы у него был нож, он сделал бы это сам. Клянусь Богами, я проклят. Иначе почему я все еще жив?
Его мучитель тоже всегда был рядом. Заглядывал, злорадствовал, шептал, какие пытки он запланировал, к какой следующей части тела он собирался приставить свой нож. Джакс мог только забиться в угол, умоляя оставить его в покое. Пока что Избранный выбирал не его, но соседям повезло меньше, и скоро начнутся крики. Джакс вздрагивал от каждого вопля боли. Он знал, что достаточно скоро придет его время. Он знал, что его сохраняют для дальнейших мучений.
Где-то снаружи, в настоящем мире, ревела буря. Он мог слышать приглушенный камнем раскат грома. Достаточно сильный раскат, чтобы выбить из колеи Черепа, стоявших на страже у его камеры. Они были на ногах, двигались, перешептывались друг с другом. Что-то их встревожило.
Однако Джаксу было все равно. Он...
Двери разнесло, за ними устремился огненный шар. Рев пламени был направлен вниз, в подвал. Даже в своей камере за стальной дверью и толстыми стенами он его почувствовал. Взрыв буквально напал на него. Конец света во всей своей ярости. Языки пламени лизали железные прутья двери камеры, и Джакс рассмеялся — впервые за долгое время он почувствовал себя счастливым. Все кончено. Пусть он сгорит. Пусть присоединится к своему сыну. Пусть попросит прощения у Синь, Богини Смерти.
Джакс с трудом поднялся на ноги, готовый умереть. Охранники, стоявшие за дверью были мертвы, разорваны взрывом. Повсюду горел огонь, что-то двигалось в клубах дыма. Появились лица. Хасан. Грис. Девушка, которая пыталась спасти его раньше. Даже Дрен был там.
Это, должно быть, была безумная галлюцинация. Они никак не могли вернуться. Не ради него. Не после Кейна.
Он посмотрел на своего бедного мальчика, ожидая, когда его глаза откроются и из его губ вылетят слова. Когда они этого не сделали, он повернулся обратно, чтобы посмотреть на воплощение своих снов за пределами камеры.
— Джакс! — Хасан увидел его и подбежал. — Джакс! Ты жив.
Джакс улыбнулся, но он знал, что это ненастоящее. Избранный играл с ним в игру. Какая-то новая форма пыток. Жестокий трюк.
Хасан отодвинул засов, распахнул дверь.
— Джакс! Мы собираемся вытащить тебя отсюда. Он протянул руку, взял Джакса за локоть. Его прикосновение было теплым и твердым. — Джакс? — беспокойство промелькнуло на лице Хасана. Все это было так реально, так убедительно. Его друг отступил назад. — Твоя рука? Что за хрень?
Джакс рассмеялся. Проверка. Чтобы снова его сломать. Он ничего не сказал. Не во сне. Трюк.
— Джакс. Пошли. — Хасан попытался вытащить Джакса из камеры, но тот сопротивлялся, хорошо наученный предыдущими опытами. Если он выйдет за пределы камеры, наказание будет суровым. И боль никогда не кончится.
Подошли остальные. Грис. Дрен. Девушка. Еще одна молодая женщина со шрамом на лице стояла позади, наблюдая — меч в одной руке, топор в другой. Он ее не узнал, но чувствовал, что должен был узнать.
Грис вошел в камеру, увидел тела Кейна и Кары, руки, грязь:
— Клянусь Богами. Давай вытащим тебя отсюда.
Джакс покачал головой:
— Нет. Тебе меня не одурачить. Нет.
Грис взял его за новую руку, Хасан — за другую, и они вынесли его в коридор, Джакс сопротивлялся им всю дорогу. Они казались такими реальными, но этого не могло быть. Его разум все это придумал. Не было ни огней, ни мертвых, ни друзей.