Тиннстра помогла Яс подняться с земли:
— Избранный мертв. Нам с Дреном нужно пойти поискать Зорику — ты можешь проверить остальных?
Яс кивнула:
— Оставь их мне. Приведи Зорику.
Тиннстра и Дрен поднялись по широкой лестнице на первый этаж. Оба молчали. У Тиннстры не хватало ни дыхания, ни мыслей для слов.
Серые струйки дыма проникали сквозь разбитые окна. По всему городу горели пожары, красные отсветы в темноте. Дрен остановился, его внимание привлек открывшийся вид:
— Черт. У нас может возникнуть еще одна проблема.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Тиннстра.
— Не мы причина многих из этих пожаров. — Дрен указал на Киесун. — Дождя давно не было, и ветер разносит искры и пламя повсюду. Ты можешь видеть, что пожары растут, распространяясь по всему городу.
— И?
— Если так пойдет и дальше, мы можем оказаться отрезанными от доков, или склады могут превратиться в дым, а вместе с ними и наша лодка.
Тиннстра уставился в окно. Как будто им нужны были еще какие-то проблемы:
— Тогда давай поторопимся.
Дрен пинком распахнул дверь в первую комнату. Спальня с Черепом, спрятавшимся за кроватью. Его шлем был снят, открывая лицо молодого человека, возможно, не старше Дрена. Он поднял обе руки, сдаваясь. Тиннстра ударила его топором по голове. Страх защищал его не больше, чем ее, и в этом мире не было места милосердию. Этому ее научил Эгрил.
Они двинулись дальше так быстро, как позволяли их уставшие тела, проверяя и зачищая каждую комнату. Их беспокойство росло по мере того, как они продвигались по коридору, не находя Зорику. Одновременно Тиннстра продолжала проверять окна, наблюдая за пожарами, наблюдая, как они распространяются.
Они добрались до третьей комнаты с конца. Дверь была приоткрыта, Дрен толкнул ее ногой и заставил распахнуться настежь. Зорика смотрела на них полными слез глазами, привязанная к стулу и с кляпом во рту.
— Быстро, развяжи ее, — приказала Тиннстра, подбегая к ней. Она вытащила кляп у девочки изо рта, Дрен принялся за путы. — Все в порядке. Теперь ты в безопасности. Я здесь. Я здесь. — Она гладила лицо девочки, в то время как слезы текли по ее собственным щекам. Она никогда в жизни не была так счастлива.
— Ты вернулась, — сказала Зорика сквозь собственные слезы. Ее руки обвились вокруг шеи Тиннстры, как только Дрен ее освободил.
Она обняла ее в ответ:
— Я обещала, так?
Дрен положил руку на плечо Тиннстры:
— Нам нужно двигаться.
Тиннстра вложила меч в ножны и подняла Зорику. Девочка казалась такой легкой в ее руках, когда они шли обратно по коридору к лестнице.
— Я никогда тебя не брошу, — прошептала она.
— Я была так напугана, — призналась Зорика. — Там был человек в черном...
— Все в порядке. Теперь он ушел. Он не причинит тебе вреда.
Они быстро спустились по лестнице, Дрен снова шел впереди. Когда они достигли поворота лестницы, он внезапно остановился, протянув руку, чтобы остановить и Тиннстру.
Яс и Хасан стояли на коленях. Избранный стоял позади них, нацелив дубинку им в головы.
— Вы думали, убить меня будет так просто? — сказал он, улыбаясь. — Спускайтесь и присоединяйтесь к нам.
68
Джакс
Киесун
Джакс стоял и наблюдал за всем этим. Он застыл, когда впервые появился Избранный. Вид этого мучителя пригвоздил его к месту. Воспоминания о том, что Дарус Монсута сделал с ним — и о том, что он заставил сделать Джакса — держали его крепче любых тисков. Страх, стыд и вина кружились внутри него. Он хотел заболеть. Он хотел убежать. Он хотел спрятаться. Он хотел умереть. И все же он не сделал ничего из этого. Вместо этого он просто наблюдал. Наблюдал, как Монсута напал. Наблюдал, как он убил Гриса. Наблюдал, как девочка со шрамом и мальчик вернулись и дали отпор. Наблюдал, как они сразили Монсуту.
Он знал, что Избранный не мертв, и все же ничего не сделал. Даже когда Яс поставила Хасана на ноги, он ничего не сказал. Когда Монсута поднялся позади них, он ничего не сделал. Когда Избранный избил их и поставил на колени, Джакс ничего не сделал. Когда девушка со шрамом и мальчик вернулись с королевой, он ничего не сделал. Не выкрикивал предупреждений, не просил пощадить их жизни. Он знал, что в этом не было смысла. Этот человек был злым и неудержимым. И теперь, когда Монсута держал их всех в своей власти, Джакс по-прежнему ничего не предпринимал.
Он наблюдал, как Монсута злорадствовал над своими пленниками.
— Вы действительно думали, что убили меня своими маленькими мечами и топором моей сестры? Одного из Избранных Рааку? Вы только причинили мне боль. — Он протянул руку — уже росла новая кисть. Она была маленькой и красной, как у новорожденного младенца. — Боль — это хорошо. Этому научил меня Кейдж. И я научу вас.