— Изменит ход войны? — Тиннстра покачала головой. Все это было безумием. Неужели Берис не понимает? — Нет никакой войны. Мы сдались. Все кончено.
— Ничего не кончено, — сказал Берис. — Война только началась. И сегодня… Я больше ничего не могу тебе сказать, но мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Сейчас.
— Нет. Это не имеет ко мне никакого отношения. — Тиннстра отодвинула свой стул от стола. Она не могла вынести такой близости к Берису. Она хотела, чтобы он не возвращался. Остался бы мертвым. — Даже если я могу помочь, сейчас все еще ночь. Комендантский час все еще действует. Нам не разрешают выходить. Если нас поймают, Черепа нас повесят.
— Мы избежим любых патрулей. Мы будем в безопасности. — Он потянулся к ее руке, но она крепко прижала ее к груди.
— Нет, — снова сказала Тиннстра. Она встала и повернулась спиной к Берису. Она не хотела видеть разочарование в его глазах, когда опять его подведет. Но она была трусихой, напуганной трусихой. Он бы не просил, если бы знал. — Ты можешь остаться здесь на остаток ночи, но, наверное, будет лучше, если ты уйдешь, как только взойдет солнце.
— Тинн, ты знаешь, я бы не просил, будь у меня другой выбор, но здесь на карту поставлены жизни.
— Я не хочу, чтобы моя была одной из них.
Берис встал и подошел к ней. Положил руки на плечи:
— Никто не будет в безопасности. Даже ты, даже если будешь годами прятаться в этой комнате. В конце концов, они придут за всеми нами.
Слезы потекли по щекам Тиннстры:
— Я не боец. Я не такая, как все вы.
— Мне не нужно, чтобы ты сражалась. Мне нужно, чтобы ты кое-что понесла для меня — вот и все. Это будет легко. Обещаю. Ты будешь в безопасности.
Тиннстра накрыла его руку своей. Берис всегда делал мир лучше. Ему всегда удавалось изгонять демонов, таившихся в тенях ее разума. Когда она была моложе, она смотрела на него, смотрела на других и удивлялась, как она может быть частью семьи, если она такая непохожая. Если бы только у нее была хоть капля мужества Бериса:
— Ты не знаешь, что произошло в Котеге. Если бы ты знал, ты бы не просил меня о помощи.
— Я слышал об арене. Ты не первая, кто провалил испытание.
Он знал. Милостивые Боги, он знал. Стыд обжег ее щеки. Она опустила голову:
— Я была единственной из детей Отца, кто сбежал. Единственной, над кем смеялся весь стадион.
— Пожалуйста, Тинн. Ты мне нужна.
Тиннстра закрыла глаза:
— Должен быть кто-то еще.
— Нет никого. Если ты это сделаешь, у нас появится шанс избавиться от Эгрила. Тебе не придется прятаться здесь, беспокоится о том, где найти еду и как остаться в тепле. Ты не будешь пугаться каждый раз, когда кто-то постучит в дверь. Все может вернуться на круги своя. Снова стать таким, как было до того, как монстры начали разгуливать по улицам.
Клянусь Четырьмя Богами. Тиннстре хотелось, чтобы ее стошнило. Ей хотелось вернуться в постель и натянуть одеяло на голову, пока весь этот кошмар не закончится.
— Пожалуйста, — сказал Берис. — Потом я оставлю тебя в покое.
— Я хочу, но мне страшно, Берис.
— Я позабочусь о тебе. Я обещаю. С тобой ничего не случится.
Это было безумие. У нее была жизнь. Она была в безопасности. Она должна сказать ему, чтобы он уходил. Затем она вспомнила женщину, у которой не было жизни, гниющую в заброшенном доме, умершую без всякой причины, за исключением того, что она родилась в стране, где поклонялись не тем Богам. Она вспомнила своих друзей, убитых в школе, все их надежды и мечты были уничтожены в одно мгновение. А еще были ее мать и отец, ее братья. Разве все они не заслуживали мести?
Тиннстра вздохнула:
— Хорошо. Я это сделаю.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
12
Тиннстра
Айсаир
— Черепа нас повесят, — прошептала Тиннстра. — Если нам повезет. — Она знала, что паникует, но ничего не могла с этим поделать. Страх — это все, что у нее было. Она хотела повернуть назад, вернуться домой, забыть о брате и его безумных планах. Но возвращаться домой было так же опасно.
— Сегодня никто не умрет, — ответил Берис. Они притаились в переулке рядом с Баскет-стрит, прячась в тени. Они пробыли там почти час, ожидая сигнала. Для нее это был ад. Час на жутком холоде, прячась среди отбросов, стараясь не задохнуться от вони, вздрагивая при малейшем шуме, боясь, что патруль Черепов найдет их, проклиная своего брата за то, что он втянул ее в эту передрягу.
Берис, с другой стороны, казался спокойным, насколько это вообще возможно для человека, его не беспокоили ни запах, ни холод, ни Черепа.