Скольких он убил — сорок? Пятьдесят? Больше, чем надеялся. И гребаные Шулка пытались его остановить! Какими же они были дураками. Мир изменился. Ему больше не нужны Шулка. Ему нужны Дрен и такие, как он. Новая порода воинов. Кто-то, кто мог бы довести дело до конца.
Чья-то рука схватила его за плечо. Дрен развернулся, готовый к драке, но это был всего лишь Квист:
— Нам пора идти. Сейчас. Скоро появятся новые Черепа.
Дрен кивнул, но остался на месте. Он не хотел уходить. Это был его момент, и он хотел им насладиться.
— Пошли! — крикнул Квист и потащил Дрена к южному выходу с площади. Фалса была с ними и снова плакала. Слишком много для того, чтобы быть похожей на Дрена и Квиста. Девчонка была гребаной овцой. Достаточно скоро она будет мертва, как и все остальные.
Люди разбегались во все стороны, толкаясь, отчаянно пытаясь спастись. Дрен отскакивал то от одного плеча, то от другого, прокладывая себе путь. Было легко затеряться в этом хаосе. Он просто позволил увлечь себя, чувствуя энергию толпы, преодолевая панику, которую сам же и вызвал. Он ухмылялся как сумасшедший, но не мог остановиться. Он чувствовал себя таким чертовски живым. Он разбудил весь город, показал ему, что можно сделать. Он сделал. Больше никто. Дрен из Токстена. Сын рыбака.
Когда они вернулись на улицы Токстена, было уже далеко за полдень, и небо окрасилось в багровый цвет. Разрушенные здания почти не защищали от ветра, который обещал холодную ночь впереди. Еще час или около того, и зазвенят колокола комендантского часа, но в поле зрения уже никого не было.
Квист плюхнулся на груду щебня. Он положил руки на колени и уронил голову:
— Я как выжатый лимон.
Фалса соскользнула вниз по куску стены, который все еще стоял, и села на землю рядом с ним. Она обхватила ноги руками и уставилась в ту сторону, откуда они пришли, на другой конец города, как будто все еще могла видеть устроенную ими бойню.
У Дрена в голове роилось слишком много мыслей, чтобы сесть или даже стоять спокойно. Он переминался с ноги на ногу, расхаживая по кругу. Ухмыляясь, несмотря на то, что в ушах у него все еще звенело от грохота взрыва, а кожу все еще покалывало от жара:
— Мы это сделали. Мы это сделали. Мы чертовски хорошо это сделали.
Квист поднял голову и выдавил из себя полуулыбку:
— Конечно, мы это сделали.
Фалса просто прижала подбородок к груди и выглядела так, словно вот-вот снова разревется. Это было последнее, что хотел видеть Дрен.
— Эй, Фалса, почему бы тебе просто не свалить обратно к своим родителям? — рявкнул Дрен. — Приходи и найди меня, когда вырастешь.
Она подняла глаза, маленький ротик дрогнул:
— М... мои родители мертвы.
— М... мои родители мертвы, — передразнил ее Дрен. — Клянусь яйцами Ало, ты мне здесь не нужна. Мне не нужна плакса, которая расстраивается из-за всего. Ты понимаешь? А теперь иди.
— Но... но мне больше некуда идти, — ответила она. — Прости. Я буду стараться изо всех сил. Я… Я… Я обещаю.
— Твои обещания хрен что значат для меня. — Он махнул ей рукой. — Давай... сделай одно… уходи... убирайся отсюда.
— Отстань, Дрен, — сказал Квист. — Дай ей прийти в себя.
— Не помню, чтобы я спрашивал твоего мнения, — сказал Дрен, не глядя на своего друга. Он не сводил глаз с Фалсы, пока до ее тупой башки наконец не дошло, что Дрен не страдает фигней. Он, черт возьми, имел в виду именно это. Он хотел, чтобы она ушла.
Она, шатаясь, поднялась на ноги, шмыгая соплями:
— Дрен, пожалуйста...
— Пошла. На. Хуй. Сейчас. — Он сунул руку за пояс куртки, где хранил нож. Он бы не стал им пользоваться, но она этого не знала. Он улыбнулся, когда ее глаза вылезли из орбит, а затем она сорвалась с места, спасая свою жизнь.
Дрен рассмеялся, глядя ей вслед:
— Чертов ад. Ты видел, как она смоталась? Она действительно думала, что я собираюсь ее пришить.
Квист не ответил. Когда Дрен повернулся к своему другу, у Квиста был такой же взгляд, как у Фалсы. Дрен отступил на шаг и поморщился:
— Ты же не думал, что я собираюсь ее грохнуть, так?
Квисту потребовалось мгновение, чтобы обрести дар речи.
— Не-а. На самом деле нет. Нет. — Он помолчал. — Ты же не собирался, ага?
Дрен не мог в это поверить. Это было похоже на пощечину:
— Черт. За кого ты меня принимаешь? Ты меня знаешь. Я бы не причинил ей вреда. Она сводит меня с ума, но она одна из нас.
Квист не выглядел убежденным:
— Конечно. Как скажешь, Дрен. Ты босс. Если ты говоришь, что не собирался ее резать, значит не собирался.
— Тогда зачем ты спросил? Почему ты так на меня смотришь?
— Я ничего такого не имею в виду, ясно? — Квист поднял руки, сдаваясь. — Не бесись.