Работая, она продолжала наблюдать за соседними фургонами в поисках угрозы, но находила только усталые, затравленные лица, очень похожие на ее собственное. В кои-то веки она была рада их видеть. В кои-то веки это означало, что они в безопасности.
Когда костер был разведен и лошади расседланы, она помогла остальным.
Зорика проснулась, и ей не терпелось покинуть фургон.
— Давай-ка согреем тебя, — сказала Тиннстра, опуская ее на землю. Улыбка, которую она получила в ответ, была почти достаточной наградой. Зорика села на бревно рядом с костром, и Тиннстра накинула ей на плечи одеяло. — Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть. Дай мне сначала заняться Аасгодом.
— Ему нехорошо, — сказала Зорика.
— С ним все будет в порядке, как только он снова согреется.
Возможно, это было правдой, но проблема, в первую очередь, заключалась в том, чтобы вытащить его из фургона. Тиннстра, прилагая все силы, наполовину поднимала, наполовину тащила едва находящегося в сознании мага, чуть не падая под его весом. Те немногие силы, что у нее оставались, быстро таяли.
Мужчина из соседнего фургона заметил ее усилия:
— Нужна помощь, девочка?
— У нас все хорошо, — солгала она. — Мы в порядке. — Последнее, что им было нужно — чтобы кто-то узнал Аасгода. Они должны были оставаться безымянными.
Мужчина наблюдал, как она преодолела последние несколько ярдов и опустила Аасгода на бревно рядом с Зорикой. Когда она вернулась за одеялом, она жестом показала мужчине, что Аасгод пьян. Он кивнул с сочувственным выражением лица.
Когда все расселись, Тиннстра поставила кастрюлю, чтобы приготовить ужин, радуясь тому, что находится поближе к огню и чувствует, как холод медленно отступает от ее пальцев на руках и ногах.
Тепло пошло им всем на пользу. Постепенно Аасгод пришел в себя и начал сидеть сам. Это, должно быть, хороший знак, сказала она себе. Возможно, он сможет восстановиться, возможно, сотворит какое-нибудь волшебство со своими ранами.
Зорика тоже выглядела вполне счастливой, теперь, когда она была рядом с огнем. Она, определенно, не была похожа на королеву. Кто за ней последует? Ее отца любили, как и его отца до него, и трон принадлежал ей по праву, это правда, но в такие отчаянные времена судьбу Джии нельзя было доверить ребенку, который едва заговорил. Ни одна армия не последует за девочкой, которая только что научилась ходить.
Аасгод поймал ее взгляд:
— Еда готова?
Тиннстра опустила взгляд на кастрюлю, чувствуя себя виноватой, и помешала содержимое:
— Думаю, да. Я принесу несколько мисок.
Еда была невкусной, но горячей и наполнила их желудки. Они поели быстро и спокойно, маленький момент нормальности среди всего этого безумия. После того, как они закончили, Зорика прижалась к Аасгоду, и он ее обнял. Через минуту ее глаза закрылись, и она заснула.
Тиннстра хотела сделать то же самое. Согретая, накормленная, оставалось только справиться с усталостью.
— Нам нужно поговорить, — сказал Аасгод.
— О чем?
— Я умираю.
— Нет. Нет, — сказала Тиннстра, пытаясь прекратить разговор. Она не хотела этого слышать. — Нет, вы выживете.
— Я умираю, — повторил Аасгод.
— Пожалуйста, не думайте так. С вами все будет в порядке. Хорошенько отдохните ночью, и с вами все будет в порядке. — Даже произнося эти слова, она знала, что это ложь, но ей нужно было верить, что ему станет лучше. Он был их единственной надеждой пережить все, что ждало впереди.
— Я умираю, и тебе нужно знать, что делать, когда это случится, — ответил маг.
— Нет. Нет. Вы не умираете, — повторила Тиннстра. Она не хотела знать. Только не снова. Берис сказал ей то же самое, и он умер.
Маг проигнорировал ее слова:
— Через три дня в Киесун прибудет корабль из Мейгора, чтобы забрать Зорику и доставить ее в безопасное место при дворе ее дяди. Мне нужно, чтобы ты пообещала, что доставишь ее на борт.
— Три дня? Я ни за что не доберусь туда вовремя. Киесун находится в двух или трех неделях езды отсюда. Может быть, больше.
— Ты будешь путешествовать не по дороге.
— Что? — Она так устала. Все это не имело смысла.
— Ты знаешь гору под названием Олиисиус?
Тиннстра кивнула:
— Да. Она недалеко от Котеге. Я была там студенткой... Мы на ней тренировались.
— Недалеко от вершины есть небольшой храм.
— Я его знаю. Он принадлежит Руусу. — Ее сердце учащенно забилось, когда воспоминания вернули ее назад. Она смогла представить храм. Маленький, покрытый мхом, такой старый, что казался частью горы. Она никогда не была внутри, никогда не осмеливалась заглянуть. Некоторые жители деревни поднимались к нему и оставляли снаружи подношения перед сбором урожая, надеясь получить благословение Бога Земли.