Пот тек у него по спине, рубашка прилипла к коже. Квист прав. Чертовски жарко. Но останавливаться нельзя. В любом случае скоро пойдет дождь, так что нельзя терять времени. Один сильный летний шторм мог бы заполнить городские водные башни, но это также разрушило бы план Дрена.
Они миновали последнее здание, и вот они — казармы Шулка. Они пригнулись за парапетом стены и выглянули наружу, чтобы убедиться, что их никто не заметил. Конечно же, никто их не видел. Поблизости никого не было.
Казармы в западной части города находились всего в трех улицах от дома Дрена, слишком близко, на его вкус. Три корабля были пришвартованы к небольшому военному причалу на случай, если какой-нибудь пират окажется достаточно глуп, чтобы попытать счастья с торговым судном.
За доками виднелись ряды жилых домов, конюшни и плац для парадов. Отец Дрена сказал, что там было расквартировано более тысячи мужчин и женщин – ублюдки с черными перьями из клана Хаска. В городе не хватало места, а казармы занимали большой кусок того, что было. Типично для гребаных Шулка. Пусть все остальные живут как крысы, пока они живут как лорды.
Стена отделяла казармы от города, но, как и везде в Киесуне, дорога, идущая рядом со стеной, была достаточно узкой и ее было легко перепрыгнуть. Много густых теней, в которых могли бы работать Дрен и Квист.
— Выглядит тихо, — прошептал Квист.
— Я же говорил тебе — большинство из них уехали на север. Опять какие-то проблемы с Эгрилом, — ответил Дрен.
— Чертовы козлоногие уроды. — Квист сплюнул. — Ты видел беженцев из Эгрила в городе? Ты не можешь пройти и двух ярдов, не споткнувшись об одного из них. Мы должны выбросить их в океан. Помочь им двигаться дальше. В Киесуне не хватит места для них всех. И, несомненно, не хватит воды.
Дрен не обратил внимание на его слова. Квисту нравилось ныть так же сильно, как и их отцам. Он взобрался на лестницу, спускавшуюся по стене. Пыхтя, его двоюродный брат последовал за ним, и они спустились в переулок. Там было полно дерьма и грязи, выброшенного хлама и протухшей еды. Квиста затошнило, но Дрену было наплевать на легкую вонь. Особенно если она отпугнет всех остальных.
Он достал краску и кисти, которые спрятал там несколько дней назад, затем протянул кисть и баночку Квисту:
— Ты нарисуешь член настолько большим, насколько можешь. Я напишу слова.
— Нас убьют, — сказал Квист.
Дрен усмехнулся:
— Нет, если мы будем быстрыми. Наступит утро, и все это увидят.
Они перебежали дорогу, пригибаясь и держась в тени. Оказавшись там, они присели на корточки и открыли глиняные горшочки с краской. Она была красной, как кровь, и идеально подходила к стенам цвета охры. Гребаные Шулка. Хуесосы, большинство из них.
Дрен принялся за работу, нанося краску и посмеиваясь про себя. Он задержится поблизости и понаблюдает, как у Шулка закрутятся яйца, когда они это увидят. Какое это будет зрелище!
Он почувствовал руку Квиста на своем плече. Дрен обернулся. «Ты закончил... » Слова застряли у него в горле. Позади стоял не его кузен, а гребаный шулка, и в руке у него был меч. Квист стоял на коленях в нескольких ярдах от него, за его спиной стоял еще один шулка с обнаженным мечом.
— Что за хрень вы тут делаете? — прорычал шулка.
Дрен упал на колени, ему не нужно было слишком притворяться, чтобы выглядеть испуганным:
— Пожалуйста, это была просто шутка. Мы не хотели никого обидеть.
Шулка посмотрел на стену:
— Мне это не кажется шуткой.
— Я это счищу. Я обещаю. — Дрен склонил голову, ненавидя себя за то, что съежился, но слишком остро ощущая меч в руке шулка.
— Как ты думаешь, что нам следует с ними сделать, Кастер? — спросил шулка своего товарища.
— Закон ясен. Они рабы. Убей их, — сказал другой.
Дрен посмотрел вверх и увидел, как поднимается меч.
3
Джакс
Гандан
Джакс сидел за своим столом, спрашивая себя, когда же Эгрил нападет. Он был сыт по горло ожиданием и всей административной работой, которую ему приходилось выполнять, чтобы содержать армию в Гандане. Он хотел, чтобы Эгрил просто пошел в атаку; тогда он сможет делать то, что у него хорошо получалось, — убивать ублюдков. И, конечно, их там было предостаточно, ожидающих, когда их втопчут в грязь.
Его настроению не способствовало то, что в Гандане было чертовски холодно, несмотря на то, что на севере это считалось летом. Как бы ему хотелось вернуться в Киесун, насладиться настоящим теплом.
Он подбросил в огонь еще одно полено. Местные жители, работавшие в Гандане, считали его сумасшедшим за то, что он поддерживал огонь, но он провел достаточно лет в сырости и холоде на полях сражений и знал, что надо наслаждаться комфортом, пока возможно.
Кто-то постучал в его дверь.
— Войдите, — крикнул Джакс.
Дверь открылась, и вошел его сын, Кейн, выглядевший во всех отношениях идеальным солдатом клана Хаска. Гордость переполнила Джакса. Трудно поверить, что мальчик уже был капитаном. Его безупречный нагрудник сверкал в свете камина, на голове был шлем с черным плюмажем и опущенными щитками для защиты щек, готовый к войне.
— Даген прибыл со своими людьми.
— Тогда пойдем и посмотрим на него. — Джакс поднял свой меч и прикрепил его к поясу.
— А как насчет твоих доспехов? — спросил Кейн, указав подбородком.
Его нагрудник был прислонен к стене. Он был покрыт тысячами царапин и мелких вмятин, напоминавших о целой жизни, проведенной в боях, но все еще сохранял тот блеск, которого мог добиться только профессиональный солдат.
— Я думаю, что выживу без него. Эгрилы не собираются нападать в этот самый момент.
— Ты тот, кто приказал каждому мужчине и женщине носить его на службе.
Джакс улыбнулся. Парень был прав. Он всегда был чертовски прав. Совсем как его мать. Он подобрал свои доспехи, надел их через голову и туго затянул ремнями:
— Теперь ты счастлив?
— Шлем? — На губах Кейна промелькнула тень улыбки.
— Не думай, что я не прикажу выпороть тебя за неподчинение только потому, что ты мой сын, — проворчал Джакс, поднимая свой золотой шлем и засовывая его под мышку.
Кейн вытянулся по стойке смирно и отдал честь:
— Да, сэр.
— Пошли, давай найдем Дагена.
Они вышли наружу, на свежий вечерний воздух. Солнце опустилось за горы, оставив за собой красные, золотые и пурпурные полосы, перечеркнувшие небо. Как всегда, масштабы крепости не переставали его поражать.
Гандан был больше похож на маленький город, чем на военный лагерь. С годами он рос, привлекая все, в чем нуждались солдаты — места, где можно поесть, выпить, поиграть в азартные игры, потрахаться, подраться — и всех людей, необходимых для того, чтобы это произошло. Там были дома для мужей, жен и детей, конюшни, оружейные мастерские, кузнечные, плотников... Список можно было продолжать и продолжать. Ходили разговоры о том, чтобы отослать всех гражданских, когда Эгрил двинулся на юг, но стены не были пробиты за семьсот лет, и теперь это не изменится.
Зубчатые стены тянулись на пять миль между двумя горными хребтами, перегораживая долину, которая была единственным маршрутом между Джией и Эгрилом. Сама главная стена была высотой в тридцать футов. Джакс мог только спрашивать себя, сколько пота, крови и слез, должно быть, ушло на строительство стены семь столетий назад. Она выглядела так, словно выросла из земли в виде цельного куска скалы. На ее поверхности не было никаких признаков кирпичей или стыков — просто гладкий камень от одного конца до другого. Мифы утверждали, что стена был воздвигнута за один день каким-то магом, но Джакс в это не верил. Просто чепуха, чтобы произвести впечатление на местных. Конечно, ни один из магов, которые все еще оставались в живых, не был способен ни на что столь впечатляющее. Даже Аасгод, Лорд-маг.
Даген ждал на плацу, выстроив своих шулка позади себя. Еще четыре тысячи мужчин и женщин присоединятся к шести тысячам, которыми Джакс уже командовал в Гандане. Безумие. Даже учитывая огромное количество эгрилов в долине за пределами стены, Джакс не понимал, почему кто-то решил, что ему нужна дополнительная помощь в Гандане. Не было ни одного эгрила, которого он не смог бы убить.
Джакс выбросил эти мысли из головы и подошел к своему старому другу:
— Грим Даген собственной персоной! Рад тебя видеть.
— И я, — ответил Даген. — Сколько времени прошло? Три года? Четыре? — Двое мужчин схватили друг друга за предплечья. Даген ничуть не изменился. Он все еще выглядел крупнее любого горного Коджина. Вокруг глаз появилось еще несколько морщинок, но их и у Джакса было предостаточно.
Джакс рассмеялся:
— Восемь.
— И потребовалось всего несколько тысяч эгрилов, чтобы снова собрать нас вместе.
— Я просто надеюсь, что ты не зря потратил время, придя сюда. У нас более чем достаточно Шулка, чтобы справиться с дикарями.
— Аасгод беспокоится, — сказал Даген. — Я думаю, он послал бы сюда все кланы, если бы мог. Как бы то ни было, он заставил меня привести с собой двух его магов.
Спина Джакса напряглась. У него не было времени на магию:
— Зачем они нам нужны?
— Он боится этого их императора. Он даже говорит о Секановари.
— Он думает, что это Последняя Война? Этот человек сумасшедший.
Даген пожал плечами:
— Его слово имеет большой вес при дворе. Люди слушают. Люди напуганы.
— Рааку ничем не отличается от остальных дикарей, — сказал Джакс. — Может быть, немного злее, но это все. Это не конец света.
— Эгрилы верят, что он — сын их Бога, Кейджа. Вот почему племена объединились вокруг него.
Джакс усмехнулся:
— Чепуха. Он просто использует их веру, чтобы напугать ублюдков, чтобы они последовали за ним —и убивает всех, кто этого не делает. Беженцы, хлынувшие через стену, являются свидетельством этого. Он совершает геноцид в Эгриле. Повсюду тела. — Он сплюнул. — И скатертью дорога им всем. Единственный хороший эгрил — мертвый эгрил.
— Не могу с этим поспорить. Я думаю, Кариин дурак, что заставляет нас впускать их в Джию. Трудно проявить милосердие к какому-нибудь эгрилу, когда я провел всю свою жизнь, сражаясь с ними.