Экспериментальная лаборатория на заводе была организована в тридцать пятом году, во главе ее стал весьма интересный человек, инженер, изобретатель, полковник царской армии, Владимир Владимирович Шнегас. В девятьсот первом году он закончил Михайловскую артиллерийскую академию по первому разряду, дослужился до полковника (в 1912 году), служил преподавателем в Казанском военном училище, с шестнадцатого года старший техник Тамбовского порохового завода, с октября восемнадцатого технический директор Казанского порохового завода. В двадцать девятом году его арестовали по обвинению в передаче немецким специалистам, работавшим на заводе, секретных технологий. В тридцать втором выпустили, пересмотр дела при Кирове показал полную непричастность Шнегаса к государственной измене: дело оказалось шито грубыми белыми нитками. Слишком требовательный директор много кого не устраивал. Выйдя из заключения, был назначен техническим директором Тамбовского порохового завода, а в тридцать четвертом — директором химического завода в г Рошаль. По результатам работы премирован личным автомобилем и переведен начальником экспериментальной лаборатории на Казанском пороховом заводе. Ему поставили задачу создания пороха для реактивных ракетных установок.[3]
Николай Андреевич Борисов, которому в январе этого года исполнилось тридцать четыре года, прошел серьезный путь инженера. Он начинал свою трудовую биографию слесарем на Пресненском машиностроительном заводе в Москве, который занимался выпуском боеприпасов, окончил вечерний рабфак, буквально за год из слесаря поднялся до начальника цеха, через два года стал начальником отдела, а еще через два — главным инженером завода, параллельно закончив вечернее отделение Московского машиностроительного института. И буквально через полтора года его назначают на строительство цеха, фактически, отдельного завода на базе Казанского порохового завода. Ему был придан в помощь Николай Михайлович Елизаров, а группа Шнегаса помогала в технологии изготовления нового пороха. Перед Борисовым же стала задача создать цех по производству промежуточного патрона 7,62×33, при этом на основании нового ружейного пороха, со стальной лакированной гильзой и пули со стальным сердечником. Разработки по теме промежуточного патрона начались еще в тридцать четвертом. А в начале тридцать шестого созданы первые удовлетворяющие военных из ГАУ образцы.
Но вот к воротам завода подъехал кортеж правительственных машин. Из него вышла группа советских руководителей, во главе с товарищем Сталиным. Кроме него были Ворошилов, Буденный, начальник ГАУ РККА, уроженец Чернобыля, Николай Алексеевич Ефимов, народный комиссар оборонной промышленности СССР Моисей Львович Рухимович, группа ученых, химиков, военных. В эту же группу затесался и приглашенный в поездку журналист Михаил Кольцов. Надо сказать, что визит высокого начальства прошел без каких-то эксцессов. Сталин был настроен благожелательно. Живо интересовался успехами и проблемами предприятия, возможностями производства, мерами безопасности, которые на нем заведены, разговаривал с мастерами и рабочими, интересовался условиями их быта, потребностями, отношением к инженерно-техническому руководству. Потом прошел большой митинг, на котором собрались все заводчане и перед ними выступил вождь. Его выступление было кратким и по делу. Говорил о задачах и перспективах. Где-то хвалил, где-то журил, не ругал, а именно журил, по-доброму, показывая, что работой коллектива он доволен. Надо сказать, в этом была большая заслуга Микитона, талантливого руководителя и организатора производства. Вождь сумел отдельно побеседовать не только с директором Казанского порохового, но и с Шнегасом, которому недавно восстановили звание полковника. При этом интересовался сроками создания пороховых шашек для реактивных снарядов. Владимир Владимирович отметил, что с получением данных по технологиям из Чехословакии удалось преодолеть несколько сложных моментов и первые рабочие образцы планируют получить к сентябрю, а в ноябре-декабре выдать уже готовую технологию, стоит только определиться с местом производства. Эти сроки вождя устроили, но он их записал себе в блокнот. Чтобы не забыть. Борисов отчитался о производстве первого миллиона новых патронов, но посетовал, что отработка технологии производства идет сложно, сказывается нехватка квалифицированных рабочих, по его мнению, на плановую производительность цех сможет выйти к середине следующего года.
Когда собирались в обратную дорогу, вождь подозвал к своей машине Кольцова. Тот подошёл.
— Садись! — сел. Тогда вождь сыпанул ему на колени горсть патронов.
— Знаешь, что это?
Узнать патрон «Калаша» человек, служивший в Советской армии, мог бы и на ощупь.
— Промежуточный патрон, товарищ Сталин. Мечта попаданца.
Кольцов так смело брякнул потому что они говорили в закрытом перегородкой от водителя и охранника салоне.
— Верно, Миша, верно! Видишь, мы тоже шевелимся. Знаю, тебе очень хочется заняться исключительно мирным строительством, знаю. Но время такое, Миша, война на носу. Поэтому тебе придётся заниматься и военными вопросами. И ими — в самую первую очередь!
— Понимаю, товарищ Сталин.
— Раз понимаешь, молодец. — вождь выдержал паузу и продолжил:
— И еще… у тебя будет встреча с представителем Ротшильдов. Не знаешь, что он от тебя хочет?
— Не могу предположить. Но попрошу выдать мне небольшой магнитофон, чтобы записать разговор, а потом прослушать, очень может быть, что какие-то нюансы с первого раза могут от меня ускользнуть.
— Хорошо. Найдем.
Иосиф Виссарионович усмехнулся, всё-таки, приятно, когда хорошее мнение о человеке находит свое подтверждение.
[1] В написании фрагмента использованы материалы Натальи Потаповой
[2] История БХЗ взята из РИ.
[3] Фактически. Именно он создавал порох для наших «Катюш». В РИ это было в составе «шарашки» — был арестован в тридцать седьмом. В это время и начались работы над составом пороховых шашек. И его шарашка всё-таки порохом наши реактивные минометы обеспечила.
Глава девятая
Короткие встречи
Глава девятая
Короткие встречи
Москва. Моховая, 13. Посольство САСШ
28 марта 1937 года
Джозеф Эдвард Дэвис никогда не был дипломатом. Его назначение на пост посла в Москву было для американского истеблишмента чем-то вроде громом среди ясного неба. Дэвис — бизнесмен, который много вложил, не только средств, но и энергии и влияния в ход избирательной компании Рузвельта. С одной стороны, такое назначение говорило об элементарной благодарности со стороны президента, это воспринималось нормально. Но существовал и другой аспект вопроса: этим шагом Рузвельт показывал Государственному департаменту, что собирается проводить в отношении СССР собственную политику, забыв о традиционном антикоммунистическом векторе, столько лет доминировавшем в этой сфере. И худшие прогнозы аналитиков самых разных контор стали сбываться. Первое, чем занялся Дэвис в Москве — это подготовка большого торгового договора. Казалось бы, он бизнесмен, ему и карты в руки, но именно это сближение в торговле стало беспокоить вашингтонских ястребов. Коме того, Джозеф недавно, в тридцать пятом, очень удачно женился: его супругой стала Марджори Мерривезер Пост, владелица компании Дженерал Фудс, одна из богатейших женщин в САСШ. И ее поддержка была тем базисом, который позволял Дэвису действовать достаточно самостоятельно, выполняя волю исключительно Франклина Делано Рузвельта. Кто бы что ни говорил, но вес доллара в американском обществе был решающим репутационным фактором.