— Это вряд ли. Ратти фактически обосновал систему социального солидаризма, которая легла в основу фашистской идеологии Муссолини. И ради влияния на немецкую паству он тоже пошел бы на сотрудничество с Германией. Так что для нас что пнем по сове, что совой об пень…
На эту немудреную шутку вождь улыбнулся. Он сам любил пошутить и юмор понимал, даже немного грубоватый, на который часто пробивало его соратников. Да и у самого вождя шутки иногда получались жесткими, ну, такой характер, что поделать! Неожиданно для себя Сталин осознал, как много в его жизни значила Светлана и ее незримое постоянное присутствие в его жизни. Почему незримое? Её работа была связана с многочисленными командировками, встречами с людьми, проверками, инспекциями, разбором кляуз и доносов. А как без этого? При этом сама Светлана к гражданам страны Советов относилась более бережно, нежели сам Иосиф, которого так и подмывало иногда перейти к крайним мерам, особенно когда отдельные товарищи не понимали, или делали вид, что не понимают простых и чётких указаний. Его супруга не умела готовить, не занималась хозяйством, как это принято у женщин Кавказа. Маме она не слишком бы понравилась. Но она была не просто супругой, а еще и боевой подругой, смелой и отважной. И умела спорить. Даже с ним. Но знала границу, которую переходить не стоит. И могла его успокоить. И сейчас, когда над ней нависла угроза, Сталин понимал, что допустить повторения такого он не может. Пусть эту кучу разгребают два волкодава — Киров, с его громоздким аппаратом НКВД, и Абакумов — руководитель его личной спецслужбы. Тот продолжил доклад:
— Именно с приходом Пачелли на трон папы Римского и произошёл сдвиг в политике Ватикана. Кардинал Энрико Гаспарри, глава судебной системы Ватикана, у него еще пост называется так интересно… — Абакумов на пару секунд задумался, после чего выдал: — Префект Верховного Трибунала апостольской Сигнатуры, так вот, именно кардинал Гаспарри стал координатором действия Ватикана против СССР. По всей видимости, что пока что не доказано, к планированию приложили руку иезуиты. Нам удалось проследить финансовые потоки, точнее, что они шли из средств Института религиозных дел[2]. Они задействовали банки семьи Баркли и миланский Коммерческий банк Италии[3]. Эта организация имеет множество филиалов. Был основан как заведение с немецким и австрийским капиталом, сейчас там представлен, в основном, капитал старых итальянских семей. Владелец Альфонсо Сансеверино Вермикатти, кроме связей с аристократическими семействами Рима и Милана, имеет большие связи в Швейцарии, Германии и Венеции. Именно через Комит[4] шел перевод средств Ватикану от правительства Италии по латеранским соглашениям. У нас есть свой человек в этом банке, через Пальмиро[5] удалось выяснить все нюансы: непосредственно операциями по финансированию заговора руководил Кальви, один из совладельцев Комита.
— Когда ты определишься с иезуитами? — в упор спросил вождь. Взгляд у него был тяжелым, но Абакумов его смог выдержать.
— Неделя, максимум, десять дней. Мы задействовали сторонний и очень дорогой источник. Как только получим ответ, то…
— Мне срочный доклад не нужен. Просто, по результатам думай, включать лиц из ордена в наш ответ Ватикану, или нет… Сколько тебе необходимо времени, чтобы подготовить операцию?
— Четыре недели, товарищ Сталин. Группы исполнителей уже на местах, но необходимо внести коррективы и провести аккуратную подготовку.
— Скажи, а папский нунций всё ещё в Варшаве?
— Нет, товарищ Сталин, он выбрал своей резиденцией Краков.
— Очень хорошо… Как думаешь, новому папскому нунцию в Кракове надо будет объяснить, за что длань Божия карает неверных его слуг?
— В этом нет необходимости. Они сами догадаются. Чай, разведка у них если не самая лучшая в мире, то очень близко к этому.
— Поэтому нашу операцию надо провести так, чтобы комар носа не подточил. Максимально жестко и эффективно. Пусть учатся у профессионалов. И в нашу сторону даже не смотрят. Через три недели план операции мне на стол!
— Будет сделано, товарищ Сталин.
— Витя, поужинаешь со мной? Аппетита нет совсем, расхворался. Чай попьем с малиновым вареньем. Врачи говорят, что полезное, но, чувствую, что оно у меня скоро через уши лезть будет. Если бы сейчас мы с тобой в Грузии находились, я бы пил горячее красное вино с гвоздикой и корицей, простуда бы назавтра ушла, как рукой бы сняло… А что? Это идея! Сейчас скажу. Мне как раз из Арцаха отличное вино прислали. Будем меня лечить!
Конечно, от такого предложения Абакумов отказаться не мог. Уехал он от вождя поздно вечером и под некоторым градусом, впрочем, опьянения он не чувствовал. Слишком грандиозная и сложная цель маячила перед его мысленным взором. Нанести такой удар в сердце мировой финансовой элиты! Последствия этого просчитать он не мог, но Сталин-то на что-то рассчитывает? Значит, имеет в рукаве какие-то козыри, не известные ему?
* * *
Подмосковье. Волынское. Ближняя дача
18 мая 1935 года
Вчера Сталин никого не принимал, сделал себе выходной день, только выслушал по телефону краткую сводку событий от Поскрёбышева. Киров умчался в Краснодар. Взяв с собой лучших из лучших. Впрочем, многие зубры следственного дела были задействованы в расследовании покушения на Жданова. Но Сергей Миронович сумел создать команду профессионалов, готовых выехать в нужную точку в любой момент. Кроме лучших следователей в ее состав входили несколько экспертов (не только медицинских) и технические специалисты. Быстро отчета от этой группы Иосиф Виссарионович не ждал. Сегодня же почувствовал себя намного лучше и пригласил Маленкова к себе на дачу. Неожиданно за ним увязался и Молотов. Вот кому везло: пока что на него покушений не было. Наводило на размышления? Ещё как! Прибывшие рассыпались в выражении сожалений по поводу, но тут же были остановлены вождём, который этих вот экивоков не любил.
— Ничего страшного не случилось! Жива, здоровью ничего не угрожает, разве что наши врачи. Впрочем, Киров взял с собой несколько толковых специалистов из столицы. Посмотрим, что у них там на месте делается.
Погода была неожиданно теплой и поэтому они расположились в плетеных креслах в саду, около раскладного столика, на котором уже высилась гора свежайших ароматных плюшек и большой самовар, исходивший паром. В различных вазочках положено несколько сортов варенья, в том числа малиновое, которое за эти несколько дней сумело Сталину осточертеть, рядом другие вазочки — с печеньем. Питался Сталин скромно, пиры для своих друзей не устраивал. Во всяком случае, большие изобильные застолья были не в его характере. В быту он оставался простым неприхотливым горцем, которому надо для счастья немного: горячий хлеб, прохладное вино, свежезажаренное мясо и немного зелени. Когда-то смотрел фильм-пасквиль под названием «Пиры Валтасара». Ага! Так это не про Сталина, это про то, как его воспринимали и очерняли враги. Если брать художественную аналогию, то тут более подходили картины Пиросмани. Видели его «Кутеж пяти князей»?
(вот так кутили пять грузинских князей)
Умели князья кутить! Вино, курочка, рыбка, виноград, редис… и всё… И всё! Вот и застолья у Сталина были довольно скромные (особенно по меркам нынешних нуворишей). Но вино там присутствовало, шутки там шутились, песни пелись, и никто не уходил голодным и недовольным. Сейчас три соратника пили чай, ели вкуснейшую сдобу и разговор, ради которого приехали, за столом не начинали: это оказалось бы дурным тоном.
Потом они закурили, а вот время перекура — как раз для затравки делового разговора. Окутанный клубами ароматного дыма, Сталин произнёс:
— Есть мнение, товарищи, что в Польше дела обстоят не так радужно, как нам докладывают местные товарищи. Что думаете по этому вопросу?
На эту реплику вождя Молотов среагировал моментально.
— У НКИДа нет оснований считать положение в Польше нестабильным или опасным. Если есть данные по линии разведки или НКВД, то мне они не известны.