— В тактическом плане, на краткосрочную перспективу план Ленина сработал, он оказался прав. Эта позиция дала возможность найти компромисс с национальными элитами, примирить национальные окраины, создать у них видимость независимости в общем строю. Но в далёкой перспективе — это рост националистических тенденций, угроза сепаратизма национальных окраин. И эти группы национальных элит проще будет перекупить нашим врагам, товарищ Сталин. В этой перспективе ваша позиция была верной. Потому что исключала центробежные тенденции в государстве, или делала их намного слабее.
— И потому что товарищ Сталин прав, Троцкого надо убить?
— Потому что троцкисты могут развалить нашу страну, и вы сами видите эту возможность. При этом крайне важно, чтобы эта смерть выглядела естественной. Никаких выстрелов из-за угла или ударов ледорубом по голове. Есть же возможность, ее надо и использовать. И специалисты есть соответствующие.
— На что вы намекаете, товарищ Кольцов?
— На «Специальный кабинет» профессора Казакова при Всесоюзном институте биохимии.
— Вот как, для редактора газеты «Правда» вы слишком хорошо осведомлены, товарищ Кольцов.
— Есть такое, товарищ Сталин. Вот только… совершенно неправильно, что такая серьезная лаборатория находится в ведении института биохимии даже под надзором органов безопасности. Разработки должны вестись под таким строгим контролем, не говоря о выдаче препаратов. В общем, тут даже только на НКВД нельзя полагаться.
— Даже так? Интересная мысль. Я обдумаю её на досуге. И всё-таки, почему Троцкого надо устранить именно таким образом?
— Вопрос идёт о двух вещах: организационном наследстве Троцкого (той же «международной левой оппозиции») и о финансовых потоках, которые идут через него на его организацию и, частично, на Коминтерн. Ведь кто барышню платит, тот её и танцует. Очень важно перехватить управление этими структурами, но для этого сам Лев революции должен сдохнуть от болячки, а не от руки убийцы. И третий аргумент: это имидж СССР, говоря другими словами, та картинка, которую обыватель видит перед глазами, когда говорит или читает «СССР», уже сейчас тем же Троцким, как и всей буржуазной пропагандой создаётся образ жестокого тирана и деспота, ваш образ, товарищ Сталин. Это важный пропагандистский прием: понимаете, мировая буржуазия проиграла пропагандистскую кампанию против первого социалистического государства, особенно благодаря социальным программам, которые мы впервые проводим в жизнь. Но это же удар по их кошельку! Капиталист стоит перед выбором: социальные революции у себя в странах или уступки пролетариату, социальные гарантии, которые выливаются в уменьшение доходов, бьют по их самому дорогому — кошельку! Но если нельзя опорочить систему, надо начинать с того, чтобы опорочить ее вождей. Создать жупел, образ коварного врага. Азиатского тирана.
— Вот как? Но я ведь не еврей, кровь младенцев не употребляю!
Ну что же, это была довольно грубая, но всё-таки шутка, значит, гроза прошла. Меня слушают. И это уже очень много, намного больше, чем я мог бы надеяться!
— Надо будет, они докажут, что вы еврей, товарищ Сталин. Сейчас СССР популярна, идеи коммунизма и социализма тоже популярны, особенно у элит западных стран, это дает нашей разведке уникальные возможности. И не только получение шпионов, но и агентов влияния. А вот очень агрессивные действия, терроризм идут нам в минус. Поэтому каждую такую акцию надо проводить очень аккуратно.
— Хорошо, товарищ Кольцов, по этой фразе мы выяснили твоё мнение. А что ты скажешь по поводу вот этой рукописи? Всей, кроме последней фразы, которую ты бессовестно скатал у Катона!
Глава девятая. Голод и точка
Москва. Кремль. 7 марта 1932 года.
То, что Иосиф Виссарионович получил образование в семинарии, ни о чём не говорило — это факт. Сталин умел учиться! Это тоже факт! И еще он имел очень цепкую память, позволяющую ему работать с очень большими объемами информации и делать это достаточно энергично. Поэтому его укол по поводу Катона я воспринял как должное. Ну, немного сплагиатил, не без того. Покажите мне писателя, который бы совсем-совсем ничего не позаимствовал, да четверть мировой литературы — это сказка про Золушку, рассказанная на иной лад!
— Товарищ Сталин! Вы знаете, что несколько дней я пребывал без сознания. Так получилось, что я стал получать информацию. Это не было сном. Это были развернутые картинки, что-то похожее на фильмы, вот только этот поток был настолько мощным, что мозг не выдержал! Сначала я решил, что это всё было бредом, инфекция, высокая температура, чёрт его знает что еще… Потом я вроде как вынырнул из этого состояния, но в тот же день эти картинки повторились. На этот раз я очнулся уже в больнице. И у меня было время проанализировать полученные данные. И чем больше я анализировал, тем страшнее мне становилось.