Самым главным его достоинством был, всё-таки закрытый салон, позволявший чуть-чуть укрыться от жары. Но сейчас, увы и ах, представитель французского автопрома застыл посреди пустыни.
— Полковник! Посмотрите, сюда кто-то скачет!
Зиновий Пешков схватил бинокль, всмотрелся, действительно, из-за барханов приближалась небольшая группа всадников пустыни. Он не мог рассмотреть, кто там восседает на верблюдах, но вроде бы никакой опасности они не представляли. Вообще, в этой зоне французские легионеры навели шорох и было относительно спокойно. Водитель, Мишель Мерсье даже не оторвал головы от капота машины, в котором он продолжал возиться, надеясь починиться и поехать дальше. До оазиса, в который они направлялись, было еще миль двадцать, не более того, да и племена были «замирены», как я уже упоминал. Поэтому, когда группа из десятка бедуинов оказалась вблизи, Зиновий даже не вытащил оружие из кобуры. Правда, сопровождавший его лейтенант Шарль Ровалье стоял с револьвером в руке, вот и погиб первым, как и водитель. Оглушенного полковника сравнили с фотографией, проверили его документы, потом аккуратно связали, а еще через каких-то десять минут маленький отряд влился в группу из примерно тридцати всадников (почему-то в пустыне банды насчитывали около сорока человек максимум, то ли из-за дефицита воды, то ли банда в полсотни голов уже не считалась бандой, а племенем).
Когда Зиновий очнулся, его покормили, а потом влили в него какое-то пойло, от которого он быстро заснул. А через несколько дней — корабль, который вез груз через Босфор, оказался в Чёрном море, а дальше самолёт до Москвы. И встреча с очень неприветливыми товарищами, у которых к Зиновию, брату товарища Свердлова, накопилось очень много вопросов.
Глава двадцать первая. Адагуа
Москва. Кремль. Кабинет Сталина. 4 мая 1932 года.
— Дарагой, хорошо, что ты приехал… Видишь, я собирался к тебе с семьей на отдых, но вот так случилось. Ты мне тут нужен.
— Коба! Ты сказал, я приехал.
— Сарию с собой взял? Хорошо! Вечером посидим в семейном кругу.
— Обязательно посидим, я тебе такого вина привёз! Мёд, чистый мёд! Даже названия ещё не придумали, вот, решил тебе привезти, а ты уже и назовёшь.
— Договорились.
Чувствовалось, что Сталин волнуется, и у него в речи нет-нет да проскакивал легкий акцент.
— Нестор, я тебя вызвал по делу, по очень важному делу…
— Понимаю, опять захочешь в Москву перетянуть? Так?
— Я знаю, что ты не хочешь, но ты мне действительно нужен в Москве. Очень мало надежных людей, Нестор, очень у меня их мало.
— Коба, я ведь не закончил в Абхазии, мы с тобой уже обсуждали, что…
— Подожди! Адагуа! Выслушай меня, потом скажешь, что хочешь!
— Говори, Коба, я слушаю.
— Помнишь такого товарища Свердлова? Конечно помнишь. Так вот, остался от него сейф, который в его кабинете был. Никто его не открывал. Открыли. Там много чего было. Золото, деньги, царские, документы — на самого Свердлова и его семью, на чужие фамилии. Сам знаешь, какое время было, всё на волоске висело. В общем, этот … с[16] готовился сбежать с концами, крыса та еще была, тем более, что у его жены хранился брильянтовый фонд партии. Этот себе лично отобрал цацки царской семьи. Не то, чтобы с трупов снять не побрезговал, мы все люди не брезгливые, а то, что себе утащил, крыса позорная! Но не это главное… Там папка с документами была. И она очень на многое заставляет смотреть под другим углом. Вот так, Нестор. В такое дерьмо влезли, когда этот ящик открыли! Лучше бы его и не открывать. А нам надо теперь это всё чистить, потому что иначе — всему нашему делу конец! Поэтому я тебя и вызвал. Я тебе уже предлагал возглавить ОГПУ, ты отказался. Теперь, ты уже в курсе, мы вместо этой организации создаем наркомат внутренних дел. Понимаешь, структура, в которой полно троцкистов, да и людей Свердлова, эти ничем не лучше… Это необходимо чистить.
— И ты решил, что создав наркомат, у тебя будет возможность эту чистку провести?
— Не только. Наркомат — это структура в составе системы исполнительной власти, а не сама по себе. Уже намекали, что ОГПУ надо сосредоточить в своих руках не только расследования, но и судебные и карательные функции. Понимаешь, какого монстра мы можем вырастить? Поэтому мы переводим ОГПУ в наркомат, подчиненный правительству. Структуру его надо менять. Работы там — непочатый край. Хорошо, что Киров согласился эти конюшни разгребать. Сейчас передаёт дела в Ленинграде Ежову. Я хочу, чтобы ты стал его первым заместителем. У тебя будут две функции: это охрана государственных деятелей, которая ведется откровенно плохо. Это надо исправить. Я считаю, что Паукер[17] не справляется со своей работой. Но ты сам решай, оставлять его, или менять. Вторая твоя задача, еще более важная. Это создание информационно-аналитического отдела в составе НКВД. Только эта цель будет как для настоящего подпольщика: с двойным дном. В этой папке документы по Украине. Интересная ситуация получается. В республике вскоре может разразиться голод, а наши органы рапортуют, что всё в порядке. Понимаешь, ОГПУ никакой правдивой информации не даёт! План по польским шпионам они перевыполнили на триста процентов, сидят, и считают, что за это их надо наградить, а сами в это время готовы дать подохнуть миллиону крестьян! Они или не понимают, что делают, или спелись с нашими врагами. Поэтому у меня, у политбюро должен быть свой инструмент. Тайный, неявный. Вот эту двойную службу ты и возглавишь.