— Это моя жена, Лина.
— Очень приятно познакомиться. Эльза.
— Мне тоже, Эльза. Вы русская?
— Да. я переехала сюда в восемнадцатом. Романтика. Любовь. Он блестящий офицер, миссия союзников в России. Ах… как это было давно, но вспомнить приятно!
Лина насторожилась. Она у меня дамочка ревнивая, горячая. Так что никаких даже намеков на комплименты, а то буду иметь выволочку…
— Да, Эльза, благодаря тебе появилось «Облако в штанах», так что в истории мировой литературы ты уже след оставила.
— Ладно, Миша, не будем обмениваться комплиментами, времени нет. Лина, вы очень хорошо владеете русским.
— У меня были хороши преподаватели. — чуток покраснев от похвалы, произнесла супруга.
— В пакете документы, которые вы запрашивали. И ещё, в центре города антисемитские демонстрации, вам лучше пару дней из пансиона носу не высовывать.
— Могут быть погромы? — я вложил в эту фразу максимум иронии. Я не помнил, хоть убей,сопровождался ли этот переворот еврейскими погромами, но учитывая, что бабочки уже раздавлены, кто знает, как повернётся дело? В ответ Эльза пожала плечами.
— Вот мой номер телефона. Позвоните и попросите к телефону Клару Шольц. Я отвечу, что вы ошиблись номером, телефон беру только я, не переживайте. После звонка буду у вас через полтора-два часа.
Эльза черкнула на бумажке набор цифр. После чего сразу же ушла. Феерическая женщина! Говаривали, что она в постели холодна и вообще в отношениях малоэмоциональна, но мужики к ней липли как мухи к блюдцу с вареньем. Тот же Арагон был с ней счастлив, несмотря на ее кажущуюся холодность. Кроме того, Эльза женщина мужественная, отчаянная. В МОЕЙ истории она осталась в оккупированной Франции на подпольном положении и активно боролась против нацистов в рядах сопротивления.
Ну а взялся за работу. Что мне надо было сделать? Бомбу! Информационную бомбу! Такую, чтобы правительство обязательно рухнуло, а от коалиции умеренных центристов только клочки полетели. Да и по французским нацистам пройтись не помешает. Но сначала надо посмотреть, что у нас тут происходит. О! А материальчик действительно более чем интересен!
Первое: Александр Ставиский выполнял роль зиц-председателя Фунта. В том смысле, что эта афера не его личная заслуга. В правлении банка есть один занятный человечек, который и привёл наших ребят к реальному инициатору такого хорошего способа отъема денег у добросердечных и доверчивых граждан. Этот самый, Франсуа Женен, шестидесяти четырех лет от роду, был не просто связан с банком французских Ротшильдов, он состоял доверенным лицом старого барона Авраама Беньямина Джеймса де Ротшильда. И на протяжении последних десяти лет сотрудничал с его Еврейским колонизационным обществом, помогая покупать земли в Палестине, особенно в зонах французской ответственности (ближе к современной Сирии).
Но вот буквально накануне этой аферы Женен был кооптирован в учредители банка «Муниципальный кредит» Байонны. Фактически. Именно он протолкнул идею фактического создания местной валюты в виде кредитных билетов, предназначенных для решения муниципальных проблем. И судя по полученным копиям платежек, реальные деньги уходили из банка Байонны в банк Rothschild Frères. И крышевал эту аферу сын барона, сенатор республики Морис де Ротшильд. А еще, именно он оказался тем самым покровителем, который старался «замести следы» и прикрыть Александра Ставиского, во всяком случае, когда расследованием аферы занялся финансовый отдел парижской прокуратуры, именно Морис вышел на влиятельных офицеров из окружения маршала Петэна. И начальник этого отдела, Альберт Пранс был убит. Причем труп обезглавили (вообще-то типичный почерк спецслужб во все времена, напоминает дело Гонгадзе, не правда ли?). А когда стало ясно, что расследование все-таки идет полным ходом, те же люди убрали с доски и самого Ставиского.
Но самым интересным моментом было то, что Морис этими же деньгами, полученными от аферы, спонсировал французских ультранационалистов, тех же ветеранов из «Огненных крестов». Зачем? Мне ничего не приходило в голову кроме того, что Ротшильды намеревались стимулировать французских евреев к переселению в Палестину (те не слишком-то рвались вернуться на «землю обетованную», им и во Франции жилось неплохо). Но не слишком ли мудреная многоходовочка у семейки Ротшильдов? Тем более, что если Авраам действительно был активным сионистом и сторонником создания еврейского государства в Палестине, то Морис к сионистскому движению был более равнодушен. Или всё-таки это стремление не складывать все яйца в одну корзину и иметь хорошие отношения с весьма вероятными будущими правителями страны? Да, в это время многим казалось, что именно ультраправые имеют все шансу стать выразителями идей национального возрождения и величия. И почему бы их не подкормить?
И вот я впервые пожалел, что Кольцов с появлением Лины Оденса в моей жизни куда-то растворился, исчез. Мне так нужен был его талант! Чёрт! Придётся как-то выкручиваться самому. Курьер доставил пишущую машинку с русским шрифтом, я засел за работу. Благо, агрегат был хорошо смазан, каретка легко скользила, так что усталости от необходимости барабанить по клавишам я не ощущал, а вот напряжение от работы мозговых извилин — это да. Мне даже показалось, что волосы на голове стали дыбом, столь наэлектризованные. А что, если ежеминутно руки в шевелюру запускать? Это чисто кольцовский жест, подцепил его и никак отделаться не могу!
Но к концу дня первая статья вышла из-под моего пера, если этот метод можно назвать владением пером, скорее из-под моих пальцев. Отстучался, как мог! Но главное было впереди. Вопрос же не только в одной статье. Мы ведь целенаправленно шли на обострение ситуации с аферой Ставиского, и письма в прокуратуру написаны и отправлены заранее, рассчитывая на инертность местного правосудия, но получилось, что события почти на два месяца вырвались вперед, обгоняя известный график. Во всяком случае, я точно помню, что переворот во Франции — это февраль тридцать четвертого года. Интересно, насколько события с этим банком Байонны повлияла на смерть старого барона Ротшильда? Не помню точно, он вроде как уже достаточно плох, мог и не пережить это дело, правда, не помню, хоть убей, нашлись ли в РИ связи с его банком или нет? Платежки-то можно как-то уничтожить, особенно если договориться с кем надо!
Поскрипел зубами и сел писать дальше. К утру были готовы еще две статьи, а к обеду я набросал план пропагандистской кампании. После чего набрал телефонный номер. Эльза появилась через полтора часа, сверкая ослепительной улыбкой. Увидев же написанные мною материал, схватилась за голову. Ей это предстояло перевести на французский! В том. что перевод будет качественным я не сомневался. Эльза проявила себя как весьма неплохой литератор, обладающий хорошим стилем и художественным вкусом. У неё определенно есть писательский дар, так что справиться и с переводом!
— Миша, мне теперь не спать всю ночь! Я же пока не переведу, не успокоюсь. Хорошее у нас знакомство получилось, да, Лина, представляешь, у меня от твоего мужчины только одна головная боль!
С этими словами великолепная Эльза покинула моё временное пристанище. В комнате стало как-то слишком свободно и скучновато. Всё необходимое я сделал, можно было с чистой совестью отправиться в Германию. Правда, следовало дождаться заказанные билеты. Чета Мартинес собиралась отправиться по делам в Веймарскую республику, которая, как мне казалось, доживала свои последние дни. Впрочем, было еще время пойти пообедать. Благо, что в этом районе города много недорогих ресторанчиков, которые известны качественной и недорогой едой. Пока над тобою мирное небо — надо им наслаждаться. Этим мы и занялись. За обедом у меня пробился один вопрос, который смутил совершенно. Дело в том, что у Кольцова не было детей. Своих детей. Три жены были. Презервативами он не пользовался. А детей не было. Вопрос: почему? Память Кольцова подкинула о болезни, которую он перенёс в шестнадцать лет. Ну да, вполне могло так оказаться, что он страдал от мужского бесплодия. Ну чего-то там сперматозоидам не хватало — или количества, или скорости. Но насколько я помнил из попаданческой литературы, при внедрении матрицы сознания могло произойти самоисцеление. И что мне делать, если Лина забеременеет? Думал, думал. И решил, что радоваться буду, вот что!
Глава шестая