— Я — Ух’эр, бог смерти!
— Ты бог? — еще более удивленно переспросил Рэй.
— Ты спишь, — продолжал чеканить тем временем гость. — Твой отец хочет поговорить с тобой.
— Да ла… — начал было Рэй, но его перебили. Очень тихо, но очень четко, голосом, до боли похожим на отцовский, откуда-то из-за спины сказали:
— Рэй.
И он круто развернулся, бездумно подставив монстру спину.
Даарен стоял у окна, всего в нескольких шагах. И — это был не Даарен. Не тот Даарен, которого знал Рэй.
Просто похожий на него парень, едва ли старше Рэя, с длинными черными волосами, собранными в переброшенный через плечо густой хвост, с незнакомой, едва заметной улыбкой. А взгляд — так и вовсе был не его, слишком мягкий. Это уже, скорее, Дэшона взгляд. И интонация — совсем непривычная. Отец никогда не говорил с Рэем так.
От отца тут — разве что стать да голос. От голоса Рэю на мгновение показалось, что он снова замерз. Чуть плечами не передернул. Сдержался.
“Сговорились все…” — мрачно подумал он и тут же чуть заметно улыбнулся в ответ человеку. Догадываясь, что его улыбка сейчас — что-то среднее между ухмылкой Йена и гримасой этого вот, вонючего.
— Рэй, — повторил Даарен и сделал осторожный шаг вперед, незнакомый шаг. Даарен не так ходил. Даарен топал, как стадо слонов. Этот же — будто боялся, то ли подойти, то ли спугнуть. Окинул его с ног до головы взглядом, почему-то задержался на волосах, и снова — в глаза. — Нам надо поговорить.
— Не надо, — ровно ответил Рэй, и сам испугался того, как ровно.
Наверное, они его все-таки заморозили. Теперь у него ни голос, ни руки не дрожат.
— Послушай…
— Не буду, — возразил Рэй. — Раньше надо было говорить.
— Каарэй! — строго рявкнул отец, и Рэй отмер. И разозлился окончательно.
— О-о… — протянул он, и понял, что и интонацию перенял — у Йена, и не одну, и что может сейчас и вовсе превратиться в Йена. Ну а что? Это ведь сон.
Ухмыльнулся шире.
— Вот! — ткнул пальцем в Даррена. — Вот теперь похоже. А давай еще раз, и чтобы стекла вылетели…
Тот, шагнувший было вперед, даже отшатнулся. Наверное, Рэй и правда напомнил ему Йена. Ну, если бы он правда был Даареном.
Рэй подумал, что запутался. И жестко припечатал:
— Раньше надо было говорить!
— Я знаю! — неожиданно рявкнул в ответ Даарен. И снова получилось иначе: громко, но отчаянно, беспомощно. Так кричат, когда ничего уже не поделаешь. И Рэй на мгновение утих, сделал паузу, набрал дыхания. И с удивлением заметил: дышится ему тоже легко. И руки все еще не дрожат.
— Я смог только сейчас, — мягко заговорил отец. Или не отец. — Каарэй… Мне жаль, мне очень жаль, я…
— Нет, — Рэй качнул головой, и Даарен тут же замолчал.
Переспросил:
— Нет?
— Вон, — Рэй ткнул пальцем в дверь. Даже повернулся в пол-оборота, чтобы гость смог пройти мимо, не зацепив. — Уходи.
— Рэй… — растерянно выдохнул Даарен.
— Как я уже сказал, — спокойно продолжил Рэй, — раньше надо было говорить. Или можешь открыть глаза сейчас, встать со своего ложа, где все умираешь и никак не умрешь, подойти ко мне и сказать все, что хотел. Но не являться вот так, — неопределенно взмахнул свободной от меча рукой, — в незнакомом мне виде и говорить все эти вещи. Еще и с этим…
Рэй кивнул, обернувшись, на существо, все еще стоящее за спиной. Заметил, что существо вовсю лыбится, и глаза странно горят: ему явно интересно происходящее. А еще: что зубы у него черные, и такие же черные ногти, потому что один из ногтей оно как раз сейчас увлеченно грызло. А как только Рэй заметил — само растерянно уставилось на этот ноготь, будто пытаясь понять, когда и как успело сунуть его в рот.
Рэй попытался подобрать слово, чтоб описать его, но не смог, и только повторил, кивнув на существо.
— Этим.
Существо не обиделось, не возмутилось в ответ, перевело горящий взгляд на Даарена, ожидая ответа. Рэй последовал его примеру. Правда, ответа он уже не ждал.