Нивен привык: и к Ирхану, и к оттенку. Тьма больше не окутывала его, но стоило оказаться во тьме — он будто бы ненадолго нырял в прошлое, и даже кожа меняла цвет.
Прошлое было холодным, кровавым и гадким.
— Как ее зовут? — спросила девчонка.
— А? — задумчиво, все еще глядя на руку, переспросил Нивен.
— Ту, которую ты любишь, — объяснила девчонка. — Как ее зовут?
Нивен покосился на нее, поднял бровь.
Та, не отводя настороженного взгляда, опустилась на колени в песок. Сочувственно покачала головой и стала вдруг подозрительно похожей на Ух’эра — тот тоже быстро как-то проникся жалостью.
“Это из-за глаз, — подумал Нивен. — У меня такие глаза теперь — все жалеют”.
— Ты ушел, когда я пришла к тебе, — пожала она острыми плечами. — Обычно мужчины так не делают. Только если женщина некрасива. Или если мужчину где-то ждет другая женщина. Его женщина.
Нивен медленно,ю понимающе кивнул. Заговорил тоже медленно, осторожно. Чтоб не обидеть — не спугнуть зверька.
— Во-первых, — сказал он, — ты красива. Это правда. И ты знаешь. Во-вторых, меня не ждут. Но я не смогу остаться. Здесь.
— Если не ждут, почему не сможешь? — тут же быстро спросила она.
— Здесь… хорошо, — почему-то Нивену показалось, что и ответом на этот вопрос девчонку можно обидеть, потому слова продолжал подбирать тщательно. — Но мне нужно другое место.
— Где тебя ждет женщина, — подсказала она, насмешливо щурясь.
— Я же сказал… — начал Нивен.
— Да сказал, сказал! — отмахнулась, перебивая, она. Потом замолчала, глядя в глаза, вдохнула, будто бы чтобы продолжить, но не заговорила: теперь она подбирала слова.
Нивен перевел взгляд на воду. Слишком пристально она в него вглядывалась и, что самое странное, казалось, будто и впрямь видит то, чего видеть не должна.
С другой стороны — а что там теперь видеть? Лаэфа там больше нет. Там — невесомая пустота, прозрачная, звенящая. Воздушная. Он — все-таки Иной. Пускай и на четверть.
— Может, она не знает, что ждет тебя, — нашла наконец нужные ей слова девчонка. — Может, ты и сам не знаешь.
“Ей обидно, что я ушел, — объяснил себе Нивен ее попытки доказать ему, что есть некая, его же, загадочная женщина. — Глупая”.
— Я — Иной, — вдруг неожиданно для себя вслух признался он. — Мне трудно с людьми.
— Что именно трудно? — девчонка улыбнулась так, что враз показалась старше лет на десять: призывная улыбка знающей, уверенной в себе женщины. Будто хотела сказать: ты спрашивай — я объясню, как всё делается.
Захотелось то ли зябко передернуть плечами и отодвинуться подальше, то ли поддаться наконец тем желаниям, к которым она так откровенно взывает, и которые все острее, все яростнее рвутся наружу.
— Долго оставаться рядом, — сказал он наконец, совладав с собой. — Я не могу долго оставаться рядом.
— Насколько долго? — насмешливо прищурилась она.
— Как сейчас, — ровно ответил он, не отводя взгляда. И все-таки повел плечом, словно пытаясь сбросить мурашек со спины.
Девчонка понимающе кивнула и легко вскочила на ноги.
— Сайя, — зачем-то представилась она, приложив руку к груди — наверное, чтобы точно понял, что она называет имя, а не выдает местное ругательство.
Что-то смутно знакомое было в этом жесте. Смутно и почти болезненно.
В груди стало холодно, воздух, который только что вдохнул, будто бы превратился в лед. И сдавил там все изнутри.
Непонятная девка. Что у нее в голове происходит?
— Нивен, — представился он в ответ.
Она кивнула, развернулась, чтоб уходить, но перед тем, как шагнуть прочь, замерла и спросила:
— А она — тоже Иная? — хитро подмигнула и легко пошла по песку. Будто не вязла в нем совсем — плыла по воздуху едва касаясь ступнями, только для порядка оставляя чуть заметные следы.
Нивен не ответил.
Он вспомнил, откуда ему знаком этот жест.