Потому могу напомнить: нам сейчас и не нужны переговоры. Все предыдущие договоренности в силе, никто ничего не отменяет и не меняет, а недомогание отца, повторюсь, никак не влияет на торговлю Даара с кланом Ветряного хребта. Как только ему станет легче, мы можем провести повторную встречу и…
— Что говорят о Звере? — перебил Говр, и Рэй возмущенно задохнулся.
Ну это-то ведь уже ни в какие ворота!
— О Звере?! — процедил он.
— Что ты не справился со Зверем, — пожал плечами гном. — Ни ты, ни младший принц Шаайенн, о котором еще и не такие слухи ходят… То ли он сбежал, то ли сам обратился...
Гном сложил руки на столе и подался вперед, вновь пытаясь продырявить взглядом.
— Подумай, старший принц Каарэй, — вкрадчиво, даже слишком вкрадчиво — особенно для гнома — заговорил он. — Если даже до клана Ветряного хребта дошли слухи — то как громко об этом кричат здесь, в Дааре? Подумай, так ли велика та поддержка, о которой ты говоришь? Правда ли, что в тебя верят? И что будет, если его величеству станет хуже? Уверен ли ты, что устоишь? Ты — один…
— Хватит! — рявкнул Рэй, ударил ладонью по столу и решительно поднялся. — Я выслушал достаточно, Говр. Ты хочешь расторгнуть договор?
Гном откинулся на стуле, скрестил руки на груди. За ним жест повторили остальные.
“Целое представление ус-строили, хоровое! — мысленно процедил Рэй. — Вас бы на сцену — выступать. Или переловить — и в клетку!”
— Возможно, — проговорил Говр, глядя снизу вверх, но явно ощущая собственное превосходство, — мы хотим пересмотреть условия.
— Нет, — тихо, жестко отрезал Рэй. — Этого не будет. Либо договор остается в силе, либо мы его расторгаем. Никаких пересмотров. И больше никаких переговоров. Слово за вами.
Гном развел руками, и Рэй выжидательно окинул взглядом остальных. На этот раз те не повторили жест. Покосились на предводителя неуверенно и даже, как ему показалось, — с опаской.
— Расторгаем, — вздохнул тот с деланным сочувствием. — Ты сам все решил, принц Каарэй.
Рэй круто развернулся и, вбивая шаги в пол, стремительно вышел из зала. Распахнул перед собой дверь, зашагал прочь по коридору. Руки дрожали. Хотелось прямо сейчас оторвать кому-нибудь голову. Либо проломить кулаком стену.
Но головы отрывать надо было гномам, пока была возможность. А стены бить — себе дороже. Да и кулаки надо поберечь, очень вероятно, скоро они ему пригодятся. Гномы просто так не оставляют обид.
Лучи Ирхана били прямо в глаза из окон. Погода стояла безветренная, ясная. Белый снег лежал мягкими сверкающими волнами, спокойными и непоколебимыми, будто в насмешку над тем, что творилось в душе.
Что его зовут, он слышал на грани сознания, не обращал внимания. В висках громко стучало, собственное прерывистое дыхание казалось оглушительным, да и слово “Рэй” терялось в эхе тяжелых шагов, многократно отражающемся от стен. Он остановился только, когда сзади очень четко рявкнули:
— Каарэй, чтоб тебя, идиот! Стоять!
Замер и медленно развернулся.
Дэшон стремительно, почти бегом догонял. А когда поравнялся, остановился напротив и выдохнул.
— Я так умру тут… — начал он, но дыхание сбилось. Выдохнул и начал еще раз. — За тобой бегать… Кто будет бегать, если я умру?
— А не надо бегать, — отрезал Рэй. — Я один, так гном сказал. Раза три сказал! А то вдруг я с первого не понял!
— Не ори, — поморщился Дэшон и демонстративно поковырял пальцем в ухе. — Послушай лучше...
— Знаю, — перебил его Рэй. — Надо было считать до десяти. И заключать договор. И быть спокойным вместо того, чтоб… — он поднял глаза вверх, чтоб не слезились от яростно бьющих в них лучей из окон. Вдохнул, собираясь с мыслями.
И в это время заговорил Дэшон.
— Ты дурак? — с мягкой насмешкой спросил он. И Рэй, изумленно моргнув, опустил на него взгляд. Серые глаза были теплыми. А Дэшон уверенно заявил. — Ты все правильно сделал, Каарэй.
— Я убежал от гномов и хлопнул дверью, — напомнил Рэй.
И вспомнил вдруг, что многие считают Дэшона сумасшедшим.
“Может быть, совсем не зря?”
— Дверь я, положим, придержал, — усмехнулся Дэшон. — Что до гномов — они же явно все решили еще до того, как ты начал говорить. Не было смысла терпеть их нападки. А был смысл показать, что ты терпеть не намерен. И что не позволишь им диктовать свои условия.