Он увидел его сразу — очень удобный уступ на Гъярнору, чуть выше холма у подножья. Оттуда он будет хорошо видеть бой, а самого его не рассмотрят твари снизу.
Стоило Мирту коснуться лапами края уступа — Дал скатился по покатой спине, прокатился по уступу, замер под склоном и прислушался. Снизу не шумели, гору не штурмовали. Мирт — тот вообще нагло расселся на краю, свесив вниз длинный хвост и вывернув шею так, чтобы тоже видеть происходящее.
Хорошо, что уступ был широким — для Дала осталось место рядом с ним.
— Тихо, — шепнул он Мирту, когда тот, как показалось Далу, чуть не сорвался с места, разглядев что-то не то в происходящем. — Сейчас…
Рэй, конечно, победит. В это Дал не то, чтобы верил — старательно убеждал себя верить. Но если вдруг у него не получится...
Сбросил со спины охотничий лук, установил его, уперев в землю, сам опустился рядом на колено.
Конечно, он отлично стрелял и слету, и навскидку, он вообще иногда мог попасть в цель почти не глядя, но никогда цель не была еще так далеко. Никогда еще прицелиться не было так жизненно важно. Необходимо.
Мирт коротко покосился на него и угрожающе рыкнул.
— Не страшно, — бросил Дал. — Помолчи.
И наложил стрелу на тетиву.
Утро было таким же безветренным, как ночь. Но Риирдал понял это только сейчас. Всю дорогу в ушах шумел встречный ветер, и лишь оставшись один на один с этим утром, замерев, прислушавшись к нему, Риирдал понял — ветра нет.
Видимо, сегодня судьба все-таки решила сыграть на его стороне.
***
Рэй оказался сильнее, чем Йен думал.
Поначалу вяло отмахивался, больше для виду, чем всерьез. Что-то говорил, о чем-то спрашивал, в общем вел себя, как обычный Рэй, но Йен всегда догадывался — хоть какая-то часть, хоть малая часть мощи Даарена должна была быть где-то там, глубоко внутри, и это должно быть что-нибудь, кроме умения громко кричать.
Темная, опасная сущность бывшего короля Даара должна была передаться по наследству его сыну хотя бы частично.
И вот — наконец прорвалась.
Причем прорвалась в тот самый момент, когда Йен чуть было не начал доверительную беседу.
Миг — и Рэя словно подменили. То же происходило с Даареном — Йен помнил, — если наступить ему на какую-нибудь больную мозоль. Пропадал король и отец, просыпался монстр.
Теперь — пропал тот Рэй, к которому Йен привык. Которого пытался защитить, которому пытался помочь. Тот Рэй был добрым и слабым, и кажется, таким же чувствительным, как ушастый, только не говорил об этом никому — он не ушастый, ему не положено быть чувствительным.
Теперь появился другой Рэй. Удары сыпались один за другим, тяжелые и точные, и Йен понимал, что даже не слишком придется прикидываться. Он и впрямь мог проиграть в этой схватке, будь он человеком. Со всей его новообретенной скоростью, со всей легкостью и смертоносностью — этому он мог проиграть.
Монстр проснулся.
“Все верно, — думал Йен. — Иначе никак. Чтобы победить монстра, нужен такой же монстр. Только злее. Злее у тебя, конечно, не получится, но ничего, я помогу. Я разозлю. Я кого хочешь разозлю…“
И ухмылялся, отступая под очередной серией ударов.
Еще шаг — и он на краю.
Еще удар — и он…
Нет, это не тот удар, который был нужен. Это неожиданно слабый, легкий, снова будто бы ненастоящий удар. Йен легко провернулся, ушел в сторону, но не ушел от края.
“Да что с тобой не так?!” — чуть не взвыл он, и тут же рванулся наружу Затхэ — со всей своей болью, ненавистью и злостью.
Йен не пустил его.
Насмешливо спросил:
— Что так слабо, Рэй? Устал? Нужно отдохнуть?
“На что ты разозлился в прошлый раз? Как разозлить тебя опять?”
Что с Даареном, что с Рэем — ему всегда было трудно понять, что именно выводит их из себя. Потому, наверное, так часто и выводил: пытался понять. Но до сих пор не понял.
“Да что с вами не так?!” — подумал Затхэ. С ненавистью, с тоской.
Он так и не смог понять людей до конца. Люди так и не смогли принять его. Никогда не примут.
— Сейчас… — пробормотал Йен и помотал головой, отгоняя лишние чувства.