Дэшон немного удивился, что кровь теплая, но лишь немного — не до того было.
Он ушел в сторону от второй белой и нырнул под третью.
Ему не нужно было оборачиваться, чтоб увидеть: охотники идут следом. И делают все правильно.
Скоро белых монстров в небе не останется.
А те, что на земле… То и не монстры вовсе.
Тут, с призраками, Дэшону было куда проще воевать.
“И согрелся заодно“, — подбодрил он себя, стараясь не думать о том, что же происходит там, за белой пеленой.
***
К ним мчались огромные белые волки, и Нивен уже сейчас, издали видел, чувствовал, знал: они не живые. Не из его мира. Не из тех существ, которых можно остановить касанием и шепотом.
Сейчас его “я — эльф“ не поможет никак.
Значит, все-таки придется браться за кинжалы.
Что смогут кинжалы против снега?
“Посмотрим”, — подумал Нивен. И почувствовал, что ухмыляется — криво и недобро.
Сейчас, ему казалось, он сможет многое. Снег или не снег — он убьет. Всех.
Впервые за долгое время он действительно хотел убить. И убивать, пока руки вновь не станут по локоть в крови. Да, он не получит от этого прежнего удовольствия, но, возможно, ему ненадолго станет легче. Он сможет выдохнуть, выбросить из себя стоящий внутри ком, выпустить с чужой кровью.
“Ты еще не знаешь, мальчик с косичками, что будет дальше” — говорил Ух’эр когда-то с неуместной жалостью.
Об этом? Он говорил об этом?
“Твой мир, Нивен из Нат-Када, идет трещинами и кровоточит. Вскоре он будет разрушен, ты будешь разрушен”.
Ух’эр был прав.
А волки были все ближе.
Нивен покосился через плечо.
Рэй так и сидел у края, в том же месте, куда его толкнул рыжий дурак. Сидел и глядел в бездну.
— Каарэй! — крикнул Нивен.
Рэй не шелохнулся.
— Идиот… — бросил Нивен и двинулся вперед.
Волков надо перехватить пораньше. Чтоб не добежали до него.
“Идиот, идиот… — бессмысленно крутилось в голове. — Второй по счету. Это у них семейное…”
Первый героически свалился в пропасть, чтобы каким-то ненормальным образом помочь второму, а второй, кажется, сам вот-вот прыгнет следом.
При этом первый как-то не подумал для начала перебить своих колдовских тварей, а второй даже не пошевелится, чтобы их победить.
“Опять всех спасать, — с тоской подумал Нивен. — Впрочем, нет. Всех — уже не спасу. Не спас”.
Он не умеет спасать, никогда не умел.
Он, скорее, наоборот…
Первый волк прыгнул — Нивен метнул кинжал. Кувыркнулся ко второму, ударил вторым кинжалом в шею, швырнул оседающую тушу на третьего, с разворотом на колене ударил четвертого. Кинжалов мало, волков много, потому нужно не разбрасывать оружие — держать в руке.
Йен бы обязательно придумал, что сказать в связи с этим. Что-нибудь о том, что нужно помереть, чтобы эльф перестал терять свое оружие.
Кровь была теплой, горячей, струилась по рукам, брызгами летела в лицо. И больше не жглась.
“Это оно, Ух’эр? — подумал Нивен. — Все в крови… Так мир кровоточит?”
Удар, вырвать кинжал из раны, уйти от зубов и когтей, развернуться в стае мерцающих снежинок, резануть наискось, упасть на спину — под прыжок. Вспороть брюхо…
Нивен пропустил удар: лапой — по лицу, всеми когтями сразу.
Резанул по глотке. Сдохни, тварь!
А что пропустил — Мертвые с ним.
Даже не больно. Просто останется еще один шрам.
Двое волков все-таки прорвались мимо него, к краю. Пришлось откатиться назад и швырнуть кинжал, и еще раз рявкнуть:
— Рэй, чтоб тебя!
Рэй наконец развернулся.
Сразу с ударом — отсек прыгнувшему было волку голову. Поднялся.
Нивен слишком отвлекся на него, потому от следующего прыгнувшего волка пришлось откатываться — тоже к краю, чтобы подхватить меч Йена.