“Я же тут сойду с ума, — обреченно подумал Йен. — И если когда-нибудь выберусь… Только бы ушастому — или Рэю, тот тоже дурак — не пришла в голову идея меня отсюда вытаскивать. Потому что, если я сойду с ума, а они это вытащат...”
— Не, ну так нечестно… — пробормотал снова тихо, себе под нос. Двинулся вперед, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в пыли. — Нечестно! Я героически погиб! Всё! По-гиб! Я сделал всё правильно! Теперь меня не должно быть! Это ваше хваленое небытие?!
Понял, что снова перешел на крик. Почти на рык.
И подумал: и что с того? Если единственное, что он сейчас может делать — кричать, то он будет кричать.
И что с того?
Отплевался от пыли и пошел быстрее.
— Я надеялся, что будет тихо и пусто! А тут не тихо! — и проорал громко, очень громко, чтобы голос не тонул в клубах пыли. — Тут! Не! Тихо!
Прошелся еще раз, теперь — по кругу. Догадываясь, что тут в принципе не имеет значения, куда идти.
И добавил:
— Хотя бы потому что себя я слышу. А если я могу говорить, тихо не будет…
Осекся и замер, потому что ему вдруг показалось, что кто-то засмеялся. Очень далеко, на грани слышимости, почти как Ух’эр. Только тот смеялся громко, заливисто, а тут — смешки редкие, сухие, угасающие. Как будто кто-то когда-то смеялся так же, как Ух’эр, а теперь — умирал.
— Э-эй… — протянул Йен и покрутился вокруг себя, пытаясь разглядеть что-то в пыли.
Но было тихо. Пыль все так же кружилась вокруг. Ложилась под ноги, снова взлетала. Оседала на плечи, на руки, волосы.
“Если я сейчас сяду и замру, как скоро превращусь в пыльный сугроб?” — задумался Йен.
И решил: черта с два!
Двинулся вперед, еще тверже, быстрее, решительнее. И угрожающе заявил:
— Ну ладно. Ладно… Хотите так?! Будет так! Буду говорить!
И подумал, что больше тут и делать-то нечего.
Что других вариантов у него в общем-то нет.