Щелкнул пальцами, подзывая:
— Арис!
Тот мгновенно оказался рядом.
Никакого запаха.
И чрезмерно шумное топтание.
“Ты можешь тише, я знаю, — подумал Нивен. — Слишком поздно пытаться обмануть”.
— Знаешь дорогу? — спросил Нивен.
Арис с готовностью кивнул.
— Откуда знаешь? — тут же встрял Йен.
Арис растерялся, всего на какой-то миг, но Нивен успел даже не заметить — услышать, как сбилось его дыхание. Тут же восстановилось, и Арис сказал:
— Мы с Гонтаром, знаете, сколько карт изучили, пока поняли, в чем проблема, и откуда беда? Я и запомнил…
— Моется и карты запоминает! — восхитился Йен. — Эй, эльф, может, возьмем его с собой, когда тут закончим? Незаменимый же экземпляр… Только переодеть так, чтоб от его вида не мутило…
— Не надо переодевать, — ответил Нивен и коротко глянул на Йена. — Будем выпускать бегать перед противниками…
Йен был в шаге за спиной цветастого, улыбался широко, весело, но руку держал на рукояти Весла, а взгляд оставался ледяным.
Наконец-то и он что-то заметил, дубина рыжая. А может и нет. Это в общем-то его обычный взгляд.
— И они сами сдадутся! — восторженно закончил за него Йен. — Лишь бы мы его убрали!
— Не, я с вами никуда не поеду, — беспечно отмахнулся Арис. — Я отсюда — сразу домой. Меня там ждут, жена, дети…
Нивен за спиной у него выбросил ладонь в сторону Йена. Тот, потянувший уже было Весло, раздраженно фыркнул, но рукоять отпустил.
— Это вы бесцельно слоняетесь где попало, совершаете подвиги, побеждаете монстров, — продолжал Арис. Он уже ушел на пару шагов вперед. Шагал твердо и уверенно, будто всю жизнь этой тропой ходил. — А у меня есть дом, меня там ждут.
“Вот заладили… — подумал Нивен. — Женщины, жены, дома… Кто, где и кого ждет…”
Даже у этого есть дети! Интересно, где? Не в болоте ли?
Теперь он был почти уверен: ниоткуда Арис сюда не приплывал, а если и приплыл — то давным давно. Как иначе объяснить, что он, не глядя, переступает кочки под ногами и совершенно не задумывается прежде, чем повернуть. Йен, конечно, тоже обычно не задумывается, но Йен то и дело куда-то врезается, этот же — точно знает, куда идет.
И ведет их за собой. Скорее всего, ловушка. Учитывая постоянную ложь и отсутствие запаха, скорее всего, это не человек — очередной монстр.
А что дети у него… Ну, так и у монстров бывают дети. В конце концов, оба они, что Нивен, что Йен, как раз из таких детей.
Нивен своих родителей не знал, Йена же его создатели воспитывали. Ну, не Йена — того, кем он был когда-то, века назад. И судя по его ледяному теперь взгляду, по твердому и необратимому “я могу всё”, монстрам не стоит воспитывать своих детей.
Значит, ничего страшного не случится, если этот цветастый — не вернется обратно.
***
Рэй остановился у входа в палаты отца. Пристально уставился на Дэшона сверху вниз.
— То, что Говр сказал там… — осторожный вопрос — даже не вопрос, фраза, намек на него — никак не вязался с тяжелым убийственным взглядом. Если конечно, не видеть то, что в глубине.
Со стороны могло показаться, что Рэй сейчас холоден и грозен, что он собран, тверд и уверен в себе, но Дэшон видел сквозящую во взгляде тоску, растерянность, даже страх. Непозволительное, неподобающее чувство в Дааре, особенно — для наследника престола.
Дэшон очень надеялся, что это видел только он, и только потому, что знал Даарена в молодости и еще тогда излучил все его оттенки взгляда. А теперь они перешли по наследству принцу.
“Дурацкие горцы, — думал Дэшон. — Ему и должно быть страшно! Его отец уходит — это естественно, что ему страшно! И отец его — дурацкий горец! И этого так же воспитал!”
Дэшон злился — чтобы самому не потеряться в тоске и отчаянии. Там, за дверью, умирал его друг. И даже если бы он знал, что с ним, он бы не смог ничего сделать — в чертовом Дааре только и умели что варить зелья на травах и читать заклинания.
В общем, Дэшон очень надеялся, что его собственные чувства во взгляде не прочитает никто. Рэй в том числе — его и собственная растерянность убивает. Куда ему еще и чужую…