— Говр сказал явную глупость, — мягко ответил Дэшон. — Глупо сомневаться в том, что Даар в тебя верит. Сейчас ты — единственное, во что верит Даар. И это не досужие домыслы, Каарэй, как твой Советник я обязан контролировать ситуацию. И знаю, о чем говорю.
— Только вот… — темный взгляд похолодел. — Ты не мой Советник, Дэшон.
— Прости, — Дэшон коротко поклонился.
— Тоже хоронишь отца раньше времени? — голос должен был казаться ледяным, но дрогнул. — Вы все его хороните!
Раньше Дэшону казалось, что Рэй переменился за последние пару лет. Но это было до того, как месяц назад Даарен не смог подняться с постели, и Рэю пришлось взяться за государственные дела. И вот тогда — тогда Рэй переменился по-настоящему.
Дэшон бросил по быстрому взгляду в обе стороны коридора, убедился, что вокруг пусто, а потом схватил принца за воротник и с силой тряхнул. Силовые упражнения давались ему все труднее, но сейчас он вложил в это короткое жесткое движение все, что мог, что накопил за последние недели. Рэй изумленно уставился на него — даже забыл, что сердится.
— Не кричи, — чуть слышно процедил Дэшон и отпустил. — Не на меня, Рэй. Или хотя бы думай, что именно кричишь. Ты — не он, чтобы позволять себе подобное.
Рэй моргнул, приходя в себя. Уставился с уже настоящей темной злостью — хоть так, но Дэшон ненадолго убрал растерянность и страх из глубин его взгляда.
— Я — не он, — в тон ему процедил Рэй. Рывком распахнул дверь и тут же захлопнул ее за собой.
Дэшон еще раз глянул по сторонам и тяжело вздохнул.
Рэй — не Даарен. Он очень пытается им быть, но ничегошеньки не выходит.
Глава 6. Остров
Запах болота доносился издалека, когда вокруг еще простирался лес, а почва под ногами была твердой. Йен в очередной раз огляделся.
Кроме запаха — лес как лес. Никакой засухи, наоборот, влаги будто больше, висит в воздухе, словно в Нат-Кад вернулись.
Воняет примерно так же.
Арис шел далеко впереди, еще мягче, чем раньше, гораздо медленнее: прощупывал почву под ногами, будто боялся провалиться. Нивен почти в такт с ним двигался в шаге за его спиной.
Йен отстал на несколько шагов — решил не мешать им выяснять отношения, если вдруг начнут.
Ушастый казался чересчур напряженным. Что-то случилось с ним там, у моря, а Арис очень некстати подошел, вот и вызвал такую реакцию. У Нивена, небось, уже и кинжалы в руках… Только и ждет чего-нибудь: выпада, провокации, лишнего кривого слова.
Чего-то, что, по его мнению, позволит ударить в ответ.
“Ну дурак же! — в очередной раз подумал Йен. — Придумал себе правил и запретов, а теперь старательно пытается придумать, как их обойти…”
Ему казалось, Нивен слишком старается, пытаясь уйти от Лаэфа как можно дальше. Он может десятки, сотни раз повторять всем и себе в том числе, что теперь он — хороший человек. Может спасать всех, попавших в беду, помогать каждому без исключения страждущему, встретившемуся в пути, может хоть зверей лечить, хоть кусты поливать — он никуда не денется от себя.
Рожа стала другого цвета. Бог тьмы больше не может отдавать ему приказы. Но Нивен-то — Нивен и остался. И если ему так мешает этот цветастый дурак, почему бы не использовать кинжалы, как привык, как делал всегда?
Дорога-то — одна. Что они, сами до болота не дойдут?
“Надо спросить, — решил Йен. — Как только выберемся из болот — спросить, что его останавливает, и как он решает, что черта пройдена”.
Нивену не слишком хорошо давались объяснения, и все же он — единственный, к кому Йен мог за ними прямо обратиться. И каким бы человеком Нивен себя ни считал, он был недостаточно человеком, чтобы смотреть на Йена так, как посмотрели бы нормальные люди, попытайся он спросить нечто подобное у них.
Так, по крайней мере, Йену казалось.
Он никогда не пытался.
Он с детства — со своего второго детства — понял одну простую истину: хочешь жить среди людей — прикидывайся одним из них. Понял неосознанно. Почувствовал — так сказал бы Нивен. Потому что только недавно Йен разобрался, насколько он на самом деле не человек.