— Мы победили? — прошептал Нивен.
— Ага, — кивнул Йен и передразнил. — “Мы”! “Победили”!
— Ты? — поправился Нивен.
— Победил! — гордо кивнул Йен.
— Что с тобой? — Нивен попытался сесть, чуть не упал, уперся рукой в землю. — Что-то… — поднял вторую руку и взмахнул пальцем, очерчивая круг перед собой, повторяя любимый жест Йена, — … с глазами?
— Вроде, на месте, — хмыкнул Йен и поднялся, прошагал в сторону, поднял Весло. Один рукав отпал. Нивен осторожно поднял свои мечи и сунул их в ножны. Попытался подняться. Не вышло.
— Я вспомнил, — бросил Йен, пряча Весло. И поднял взгляд. Темный, холодный, бездонный взгляд. — Я всё вспомнил.
Подумал и с деланной беззаботностью добавил:
— По ходу дела убил и выбросил зеленую пакость.
Подошел и протянул руку.
— Надо было не выбрасывать — подошел бы тебе для нового плаща.
Нивен обхватил его запястье, рывком поднялся.
— Новый плащ нужен тебе, — отметил он, пошатнулся и удержался за плечо Йена.
— Да, — легко согласился тот, — но я не ношу зеленое и вонючее.
— Мой плащ не воняет! — возмутился Нивен.
— Ага, — так же легко согласился Йен и двинулся прочь по тропе. Не оборачиваясь бросил. — Ты его сколько лет носишь?
— Я его стираю!
— Раз в сколько лет?
Нивен вздохнул и, пошатываясь, побрел следом.
Глава 7. Удар сердца
Лодка прошелестела по дну и толкнулась в него там, где белый песок уже почти поднялся над водой.
Аэ вскочила, оглядела безлюдный берег: она причалила не там, где к острову подходили корабли. Песок в трех шагах от воды уже терялся в высокой, ярко-зеленой траве, упирался в переплетенные между собой кустарники, рассыпался между деревьями. И где-то там, за деревьями, в последний раз звучало нужное ей имя.
С одной стороны, жаль, что некого спросить, куда идти дальше, с другой — никто не будет мешать. Люди, как правило, мешают, даже если хотят помочь. Сама она с людьми никогда не говорила, но так рассказывали старшие: люди глупые и медлительные, и даже если хотят помочь, то лишь путаются под ногами, а пространство вокруг делают вязким и тягучим. И сам начинаешь путаться.
Аэ легко перемахнула на белый песок, огляделась, взмахнула рукой, приказывая ветру подержать лодку.
Сердце стучало слишком громко, и наверное, думала он слишком громко: повторяла про себя “Нивен”, и стоило ступить под сень деревьев, стало казаться, будто весь лес, весь остров дышит вместе с ней этим именем.
Вдох и выдох.
Ни-вен.
Удар сердца.
Нивен.
Еще удар.
Аэ взлетела на ветку. Прыгнула на еще одну. Помчалась по ним вперед.
Увидела тропу — и замерла.
Она знала: он там, впереди.
***
Йен был все дальше.
Убеждать себя, что вот-вот догонит, Нивен прекратил давно — кого обманывать? Он двигался с каждым шагом медленнее. И даже уже не пытался понять, почему: все оставшиеся силы бросил на то, чтобы просто идти, переставлять ноги, не дать им подкоситься. Существо не ранило его, не было ни переломов, ни ушибов, не было больно вообще. И воздуха было полно вокруг — но что-то внутри, и воздух стал для него слишком плотным. Вдыхать нужно было изо всех сил, чтобы внутрь попала хотя бы необходимая малость.
Нивен уперся плечом в ближайшее дерево. Он не слышал ничего: ни шепота леса, ни голосов птиц. Даже шума в ушах не было. Не было ничего, и когда Йен далеко впереди обернулся и позвал, Нивен тоже не услышал: до него долетело лишь слабое, призрачное “…вен”. Он с трудом сосредоточил взгляд на фигуре Йена вдали и понял, что тот призывно машет рукой. Попытался отмахнуться, но собственная рука только слабо шевельнулась.
Йен тут же решительно развернулся и двинулся обратно. А когда вернулся, не услышать его было трудно.
“Его услышишь, даже если помрешь”, — мрачно подумал Нивен.
— Я тебя где-нибудь поселю, честное слово! — заявил Йен. — Пристрою на постоялый двор конюхом! А что? Будешь с конями беседовать, и тебе не скучно, и кони выговорившиеся, довольные… А то сколько можно тебя на себе тягать, а?