И совсем не таким, каким получился Рэй.
Йен ухмыльнулся.
“Не смог, — подумал он. — Как бы старик ни старался, не смог сделать Рэя таким же куском льда, как был сам.
Ты ведь всегда знал, что надо делать, старик? Потому и не давал его никому воспитывать — всё сам. Знал, но не смог. Где-то дал слабину. Размяк. И каково тебе теперь — умирая, знать, что твое отродье слишком теплолюбивое, чтобы выжить в снегах?”
— Эй! — позвала ушастая.
— Тшшш! — цыкнул на нее Йен и поднял палец.
— Не тшикай на меня! — она пружинисто вскочила, в руке блеснул длинный нож.
Йен отступил на шаг, палец так и не опустил: жди.
Нивен не скажет, как правильно, сам он не почувствует, ладно. Ладно.
Но можно ведь и подумать, правда? Иногда надо и думать, не все ж Веслом размахивать…
Просто собрать все вместе, и увидеть, что из этого выходит.
Может, и хорошо, что Нивен не приходит в себя — он ни за что не сказал бы, не признал бы очевидного: рядом с Затхэ опасно находиться. Он дурак, этот Нивен, и не ушел бы, пока не попал бы под руку. Конечно, с Иными тоже опасно, кто знает, что им придет в их пришибленные ушастые головы? Но что придет в голову Затхэ — и без того понятно.
Уже приходит.
Стоп.
Собрать всё вместе — напомнил себе Йен — и увидеть, что выходит.
“А что может выйти? — фыркнул про себя. — Чего высчитывать? Ты можешь всё. У тебя есть всё. И тебе не нужно за это ни перед кем оправдываться. Он отключился, тот, перед кем ты вечно оправдываешься. О нем даже обещают позаботиться. Всё. Ты свободен”.
“Тихо! — сказал Йен себе. — Не мешай! Заткнись хоть на мгновение! Мне нужно сосредоточиться. Мне нужно…”
И вдруг — понял, что ему нужно.
Все стало ясно. Предельно и кристально ясно.
Картинка сложилась.
План был готов.
“Хороший план, — усмехнулся про себя Йен. — Ам-би-ци-оз-ный. Как всегда”.
Мысленно усмехнулся, опустил наконец руку, сосредоточился наконец на эльфийке, скользнул взглядом по ее руке, к ножу…
Черт, да они не только говорят, они и действуют одинаково! Девка тоже невесть откуда ножики достает.
***
Это произошло очень быстро, но она заметила.
Тень улыбки скользнула по губам рыжего монстра, на мгновение мелькнула во взгляде. Настоящей, теплой улыбки.
А потом туда вернулся тот же болезненный блеск, только еще ярче, еще страшнее, и теперь казалось, что ни слов, ни действий ему не надо, что он взглядом может сжечь все вокруг, и странно было, что не сделал этого до сих пор, и что он не кричит — ведь больно, оно жжется, это же видно по глазам: ему больно.
— Разберись с ним, — кивнул ей рыжий, круто развернулся и зашагал прочь.
Шагал легко, уверенно, и легкая темная накидка летела, струилась следом за ним.
Аэ перевела взгляд на Нивена.
Легко сказать “разберись”. А до лодки его как дотащить теперь?
С другой стороны, она уж лучше сама дотащит, чем еще хоть одно мгновение проведет рядом с рыжим существом. Руки все еще дрожали, да и саму ее начала бить мелкая дрожь: Аэ впустила дрожь в себя, стоило монстру развернуться к ней спиной. Правда, тут она точно не могла сказать: это от того, что долго пробыла с рыжим, или от того, что до сих пор сидит над Нивеном.
Она глубоко вдохнула — теперь уже воздуха не хватало ей самой.
Хорошо, что с этой проблемой легко было справиться: просто дышать.
Вдох и выдох.
Ни-вен.
***
Рэй остановился у ложа отца. Тот не шевелился, дышал чуть слышно и очень, очень быстро. Лекарь Саак почтительно поклонился, отошел на несколько шагов. Двое его помощников что-то смешивали над столиком у стены, но стоило Рэю войти, отложили всё в сторону, склонили головы и замерли в ожидании.
Понятно: спешить нет смысла. Была бы ситуация критической — сюда хоть сами Мертвые ворвались бы, никто не обратил бы на них внимания.
Или может, наоборот — спешить уже нет смысла.
Рэй отмахнулся, мол, делайте, что хотите — и те тут же вернулись к своим снадобьям. А он опустился на колено возле ложа, взял руку отца в свои. Рука была сухой и горячей.