— Ты не думал, — осторожно заговорила она, — что не всегда обязательно что-то делать? Иногда нужно остановиться. Ты здесь. Ты дошел. Можешь отдохнуть.
Она наконец отпустила и шагнула назад, пропуская его. Очень вовремя — Нивен уже чувствовал, что берег вот-вот выскользнет из-под ноги, и он все-таки полетит в чертов ручей.
Он двинулся вперед.
— Ты скажешь мне, где они, — тихо сказал, остановившись рядом с ней. — Или я найду сам.
— Нивен, — теперь Аэйлар заговорила строго. — Нельзя себя вести так. Может, у вас... у людей другие правила, но здесь — нельзя.
Он еще раз дернул плечом и зашагал вперед. Она устремилась следом.
— А то что будет? — бросил он на ходу. — Выгоните? Убьете? Засунете в бусы?
— Нивен!
Как будто постоянное повторение его имени что-нибудь даст...
Она отстала. Но звонко выкрикнула вслед:
— Ты не сможешь помочь! — и вместе с криком в спину толкнул порыв ветра, а второй, встречный — едва не ударил в лицо.
Нивен развернулся, позволяя удару пройти вскользь. Уставился на нее, поднял брови: ну, говори.
— Ты не поможешь своему другу, — тише сказала она и снова отвела глаза. — Ты не поможешь нам. Ты не сможешь. Ты…
Она глянула коротко, остро, как кинжалом резанула. Подбирала слово.
— Бесполезен? — подсказал он.
— Ты устал, — подобрала. — Ты хочешь всех спасти, но это невозможно. Нельзя всегда и всех спасать. Сейчас ты можешь помочь только себе. Остановись!
Теперь головой покачал он.
Девочка дело говорит.
Всех спасти нельзя.
Нивен сделал шаг в сторону, приложил ладонь к теплому, живому древесному стволу. Тот едва ощутимо пульсировал под рукой. Как свет огоньков в кронах.
Нивен закрыл глаза.
— Твое место здесь, — совсем тихо сказала она, судя по голосу, приближаясь. — Ты дома.
“И тут ты права, — подумал он. — Я дома. Я чувствую. И чувствую… всё. Воздух, вода, дыхание… Большие мягкие ветви. Тренировочная поляна. Дома в кронах, огромный зал под корнями векового древа… Поляна… Вот она! Поляна, где больше всего силы. Сконцентрирована, собрана в руках нескольких существ, в их дыхании, в голосах. Мне туда”.
Нивен открыл глаза.
Она снова стояла слишком близко, ну хоть за плечи уже не хватала, не придется вырываться. Огромные глаза стали салатовыми — отразили цвет листвы. Нивен улыбнулся, сообщил:
— Глаза красивые, — и пока те становились еще больше, зашагал к поляне. На этот раз она не увязалась следом.
— Твои слова не имеют смысла, — растерянно сказала вслед. И тверже добавила уже издалека. — Действия тоже.
“Мне это часто говорят”, — подумал Нивен.
Он шел вперед, и уже никто не пытался ему помешать. Ветер больше не дрался — носился мелкими теплыми порывами меж деревьев. Вдали наперерез тропе прошмыгнула стайка мелких пушистых зверьков. Издали несколько раз покосились Иные, но не шелохнулись, не заговорили.
“Какие-то они беспечные, — подумал Нивен. — А если я что-нибудь украду?”
С другой стороны — что тут можно украсть? Белку? Птицу? Кусок дерева?
“Хорошо, Йен не слышит, — подумал Нивен. — Потом бы год издевался. Эльф попал к эльфам и первым делом думает, чего бы украсть. Сразу видно, который эльф — наш”.
Поляна была все ближе. Нивен замедлил шаг, глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз и снова пошел быстрее.
Хочешь сделать глупость — делай ее быстрее. Пока не передумал.
Тропа заворачивала в сторону, и Нивен пошел по высокой траве. Обогнул толстое дерево, нырнул в арку из сплетенных над головой ветвей — и шагнул на поляну.
Деревья, стоящие вокруг нее, были другими — не клонились вниз, не переплетались кронами — тянулись вверх, неожиданно жесткие, твердые. Потому здесь было слишком много яркого света, так много, что пришлось щуриться. И захотелось по старой привычке шагнуть обратно — в тень.
“Стоять!” — сказал себе Нивен и замер.
Эльфов было шестеро. Все — на голову выше Нивена. Стояли небольшим неровным кругом и о чем-то тихо переговаривались. В длинных, ослепительно белых, словно отражающих свет, балахонах, с такими же белыми, длинными волосами, прижатыми сверху к головам странными венками.