А потом осторожно взяла одной руку другую — и прижала к груди. Она не дотронулась до него, но на мгновение, показалось, почувствовала его касание.
Обжигающе холодное.
Почти необходимое.
***
Эйра пристально глядела на нее со скалы вдали. Эйре было тут скучно, и она научилась смотреть очень, очень далеко. Присела на уступе, ухмыльнулась, прищурилась.
Перевела взгляд в другую сторону. Там на пригорке, раскинув руки в стороны, похожая на высохшее дерево, лежала Тэхэ. Дышала мало, редко, почти незаметно. В ней совсем не осталось сил. Последние забрал Лаэф. И унес прочь, к Сорэн. А Тэхэ теперь умирала.
Эйра тяжело вздохнула.
Тяжелым громом отозвался Заррэт.
“Да, — подумала она. — Наплела сетей…”
***
Аэйлар лежала на его груди. Нивен перебирал светлые волосы в пальцах.
“Ну? — мысленно спросил у себя в третий, наверное, раз. — Отдохнул? Поднимайся. Пора”.
Хотелось закрыть глаза и остаться здесь, с ней, до рассвета, а может и дольше. Отдать Совету бусы — и пускай что хотят, то с ними и делают. Хоть снова в них залезут, хоть в ритуальном костре сожгут. Плевать на бусы. Плевать на Совет.
Огоньки вновь осторожно скользнули меж ветвей и взвились к потолку. Слабо, тихо пульсировали.
Слишком слабо. Слишком тихо. Огоньки все еще умирали. Как он сам совсем недавно: он прекрасно помнил, как это — медленно умирать, понемногу терять дыхание.
— Аэ... — осторожно позвал Нивен. — Не спишь?
— Нет, — тихо отозвалась она.
Она села, заглянула в глаза. Светлые волосы рассыпались по острым обнаженным плечам. Взгляд сиял — теперь казалось, это от него исходит свет, который отражают огоньки, не наоборот. Грудь легко вздымалась, и не было больше в дыхании ни напряжения, ни дрожи. Аэйлар снова чуть заметно улыбалась.
— Ритуал… — заговорил Нивен, и напряжение тотчас вернулось в ее взгляд, в дыхание. — Его сложно провести?
И поднялся на локтях. Аэ нахмурилась:
— Зачем спрашиваешь?
— Сложно? — повторил он.
— Уйти в небытие — легко, — она говорила осторожно, медленно, словно подбирала слова. Тень улыбки уже исчезла, в голос вернулся холод. — Есть корень, из него делают отвар, который нужно выпить. Если его выпить — умрешь. Вернуться — вот проблема. Тут нужна сила Совета, древняя песнь, нужен Круг…
— Этот корень, — перебил Нивен, — можно достать?
Она отвела взгляд. Кажется, расстроилась.
Ответ на вопрос “что сделал бы Йен” он нашел еще тогда, когда Аэ тащила его за руку сюда. Жаль, что не подумал тогда: что чувствовал бы Йен? Потому что Йен-то ничего не чувствует, ему проще.
Ответ на вопрос "что сделал бы Йен" был простым: взять девушку, использовать девушку. Во всех возможных смыслах. Да, это было нехорошо. Но как раз это давало Аэйлар возможность понять: его ждать не обязательно. Его ждать не нужно. Ему стоит дать уйти.
— Можно, — тихо ответила наконец Аэйлар. — Ты хочешь провести Ритуал? Без согласия Совета?
— Совет может не согласиться, — напомнил Нивен, — ты сама говорила. Но я возьму бусы — и пойду. Если не пройду — бусы все равно останутся у вас. А если пройду... Высшие не смогут не попытаться вытащить меня. Хотя бы, чтобы наказать за такую наглость. Иные ведь не потерпят подобных выходок у себя в лесу?
И ухмыльнулся. Старательно пытаясь повторить сейчас ухмылку Йена, холодный взгляд Йена. Того Йена, который все чаще прорывался наружу, которого уже не мог сдерживать в себе младший принц Даара. Или лучше сказать не Йена — Затхэ?
Аэйлар не ответила. Долго глядела куда-то вдаль, сквозь мягкие ветви-стены шатра. Свет в изумрудных глазах потускнел. Но и напряжение куда-то пропало. Аэйлар наверняка тоже не хочет терпеть подобных выходок — других его выходок, безотносительно к Совету и Ритуалу. И злится на Нивена сейчас, наверное. Убить готова.
“Ну вот, — подумал он, — убивай, всё теперь в твоих руках”.
Главное — чтоб ножом не ткнула и не придушила. За корнем-то еще идти, небось, надо. А ей, может, хочется здесь и сейчас. И чтоб наверняка.