Ранее в тот день мы с Франсиско ехали по улицам Каракаса. Мы проезжали мимо протестующих с обеих сторон. Мы обсуждали эмоциональную тяжесть кризиса для простых людей. Это было незадолго до Рождества, но горожане выглядели подавленными. Казалось, всем пора отдохнуть от напряженного конфликта и неопределенности будущего.
У меня появилась идея. Вся страна, а не только Чавес, кипела от гнева. Мой опыт работы с бурными забастовками свидетельствовал, что третья сторона иногда нуждается в периоде охлаждения, который дает горячим эмоциям остыть. Мог ли сейчас в Венесуэле наступить период охлаждения?
– Сеньор президент, – сказал я, – сейчас декабрь. Как вы знаете, в прошлое Рождество празднования по всей стране были отменены из-за политических протестов{16}. Когда вы в следующий раз будете выступать на телевидении, почему бы вам не предложить tregua – рождественское перемирие? Позвольте людям насладиться праздниками со своими семьями. В январе мы возобновим переговоры, и, кто знает, может быть, настроение у всех будет лучше и слушать друг друга будет проще.
Я предложил эту идею с трепетом. Я понятия не имел, как он ее воспримет. Отвергнет как нелепость? Попытается еще больше унизить меня перед собравшимися министрами? Использует как повод, чтобы слететь с катушек еще на тридцать минут?
Чавес остановился и, поджав губы, смотрел на меня – как мне показалось, очень долго. Я внимательно наблюдал за ним, мысленно готовясь к еще одному взрыву. Наконец, его рот открылся:
– Отличная идея! Я предложу это в своей следующей речи!
Он сделал шаг навстречу и сердечно похлопал меня по спине. Казалось, Уго совсем забыл про свою получасовую тираду.
– Может быть, поедете со мной за город на Рождество? Вы по-настоящему познакомитесь с народом Венесуэлы!
Он на мгновение остановился.
– Ах да, вы не можете этого сделать, ведь вас тогда не будут воспринимать как нейтральную сторону. Я понимаю. Но не волнуйтесь, я могу предоставить вам маскировку, – пошутил он с широкой улыбкой на лице.
Настроение президента полностью изменилось.
Я еще был в легком шоке, но испытал огромное облегчение.
Это было опасное положение. Я был на грани защитной реакции в ответ на яростную атаку Чавеса. Это вполне могло закончиться плохо, лишив нас возможностей. Вместо этого разговор пошел в совершенно другом направлении, открывая новые возможности.
Выйдя на балкон сам, я помог выйти на балкон президенту – а он, в свою очередь, помог сделать то же стране, чтобы передохнуть на праздниках.
Что привело к такому, казалось бы, маловероятному результату?
С той бурной полуночной встречи прошло 20 лет, но даже сегодня я все еще извлекаю из нее уроки. Она научила меня тому, что, возможно, самая большая сила, которой мы обладаем в трудных ситуациях, – это способность не реагировать, а вместо этого выйти на балкон.
Балкон – это место спокойствия и перспективы, где мы можем сосредоточиться на цели.
С тех пор как я стал соавтором книги «Переговоры без поражения», я преподаю и практикую переговоры как упражнение, которое может научить вас влиять на умы других. Опыт с Уго Чавесом подчеркнул для меня жизненно важное значение влияния на самого себя – на свои собственные мысли и эмоции. Как я могу влиять на других, если не в состоянии повлиять на себя?
Встреча с президентом Чавесом окончательно убедила меня в том, что трансформация конфликта – это процесс, происходящий изнутри наружу. На пути к возможному работа внутри – с самим собой – предшествует работе между – с другими. Работа с Я подготавливает путь для работы с Ты.
Сегодня, перед лицом нынешних сложнейших конфликтов, я считаю, что нам необходимо дополнительно развить свое умение выходить на балкон, чтобы не просто брать под контроль свои естественные реакции, но и расширять перспективу. Анализируя свою напряженную встречу с президентом Чавесом, я вижу, что увиденная с балкона перспектива открыла новую возможность в виде рождественского перемирия, которая помогла мне изменить ситуацию. Балкон открывает путь к прорывам.
16
“Venezuelan Strikers Reject a Truce Call,”