– А почему бы и нет, если продают дёшево? Тем более, в таком месте, – Эрик кивнул на окно.
Вид из окна и в самом деле открывался потрясающий. Ровная, как зеркало, гладь озера – а на другом берегу небеса подпирали заснеженные горы. Они отражались в воде, и потому казалось, что горных цепи две, а озеро виделось проходом в какой-то потусторонний, перевёрнутый, но от того не менее прекрасный мир. В целом пейзаж очень напоминал тот, к которому Чарльз уже привык по Калифорнии, только был ещё более величественным.
– Жаль, что нельзя искупаться, – вздохнул Чарльз.
– Жаль, – согласился Эрик. – Придётся подождать до осени.
Янош и Сюзанна молчали, не пытаясь вмешаться в беседу. Решив, что так не годится, Чарльз мягко улыбнулся девушке.
– Вы давно здесь живёте, мисс Чен?
– Ну… – та пожала плечами. – Вообще-то, я приехала за несколько дней до вас. А до того я всю жизнь прожила в Америке.
– И что же заставило вас переехать в Аргентину?
Сюзанна замялась.
– Мне нужны были деньги, – призналась она наконец. – Мистер Леншерр… Эрик… предложил мне работу.
– Эрик, – не выдержал Чарльз, – может, ты объяснишь своим подчинённым раз и навсегда, что им можно мне говорить, а что нельзя? А то, боюсь, скоро у кого-то из них приключится косоглазие.
Сюзанна покраснела, Янош опустил глаза, но смутить Эрика было не так-то просто.
– Не случится, если кое-кто не будет учинять им допросов. Ты не следователь, и не налоговый инспектор, чтобы к ним докапываться. И, кстати, раз уж об этом зашла речь – где твой паспорт?
– Мой? Ты имеешь в виду – тот, по которому я сюда летел?
– Именно.
– В кармане моей куртки, а что?
– Куртка в твоей комнате?
– Да.
– Я заберу его, – Эрик поднялся.
– Зачем?
– Затем, что в ближайшее время мы больше никуда лететь не собираемся, а значит, он тебе не понадобится.
– Эрик, а не слишком ли ты рьяно распоряжаешься моими вещами?
– А он не твой, – уже из коридора ответил Эрик.
В кухне повисло молчание. Чарльз отхлебнул кофе, потом снова взялся за булочку. Его сотрапезники на него не смотрели. Прошла пара минут, и в коридоре снова послышались шаги Эрика.
– В кармане его нет, – сказал он, входя на кухню. – Куда ты его дел?
– Я не вынимал его из куртки. Посмотри получше.
– Я хорошо посмотрел.
– Тогда не знаю, – Чарльз пожал плечами.
– Ты его спрятал?
– Нет, – Чарльз поднял взгляд и посмотрел Эрику в глаза. – Я его не прятал.
– Чарльз.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Эрик отвернулся первым.
– Ладно, – его голос несколько смягчился. – Куда ты мог его деть?
– Не знаю, – Чарльз снова пожал плечами. – Когда я выходил из самолёта, он был. Я сунул его в карман, и с тех пор не доставал. По крайней мере, я не помню, чтобы доставал.
– Его нужно найти, – нетерпеливо сказал Эрик. Чарльз глянул на него с лёгким раздражением:
– Закончу завтракать – поищу.
– Посмотрю пока в машине. Может, ты там его выронил, – и Эрик снова вышел.
Но паспорта не оказалось ни в машине, ни в комнате. Вместе с подключившимися к поискам Яношем и Сюзанной они обшарили гараж, тропинку к крыльцу, зал и лестницу, но так ничего и не нашли. Чарльз ехидно поинтересовался у Эрика, не взял ли тот паспорт напрокат, и не должен ли вернуть к сроку, раз так волнуется по поводу его исчезновения. Эрик в ответ смерил его тяжёлым взглядом и поинтересовался, не хочет ли Чарльз чего-нибудь ему сказать. Увы, сказать Чарльзу было нечего.
– Кстати, а ты укол-то сегодня делал? – спохватился Эрик, когда они все дружно признали дальнейшие поиски безнадёжными.
– Ещё нет.
– Так сделай. Прямо сейчас, чтобы я видел. Чтобы уж точно не забыть.
Чарльз не возражал. Золотистая жидкость перелилась из ампулы в шприц, а из шприца в вену, и Эрик удовлетворённо кивнул.
Во второй половине дня Чарльз отправился погулять по берегу озера. Сюзанна не очень уверенно спросила, не составить ли ему компанию, но Чарльз отказался, смягчив свой отказ улыбкой. Он ничего не имел против девушки, но ему хотелось побыть в одиночестве и всё как следует обдумать.
Итак, Эрик прячется от властей – размышлял Чарльз, выйдя на выдающийся в озеро мыс и спустившись к самой воде. Теперь в этом сомнений не осталось. От американских властей – покинув территорию Соединённых Штатов, оба его спутника заметно расслабились. Прячется сам и прячет Чарльза, и при этом имеет целый штат работников, готовых ему в этом помогать. Ну, с большими деньгами, оно, быть может, и не удивительно. Кстати, сам Чарльз, по утверждению Эрика, да и Эммы, тоже отнюдь не беден, однако это утверждение до сих пор оставалось для Чарльза чисто умозрительным. Эрик за всё расплачивался сам. Чьими деньгами – другой вопрос.
Итак, версия первая – Эрик удерживает Чарльза из-за денег. Противно такое думать, но если уж рассматривать варианты, то все. Он проворачивает некую аферу, пытаясь завладеть состоянием или имуществом так называемого друга, но до поры до времени друг нужен ему живым и здоровым. Однако вечно так продолжаться не может. Хотя не обязательно обвинять Эрика в кровожадности, может он и отпустит Чарльза, когда добьётся своего. Тут всё зависит от деталей, которых Чарльз всё равно не знает.
Версия вторая – Эрик действительно заботится о его безопасности, чёрт знает по какой причине не желая рассказывать, в чём заключается угроза. И опасность эта исходит от американских властей. Тогда выходит, что они оба замешаны в… чём? Мафиозных делах? Терроризме? Деятельности иностранной разведки?
Покусывая губу, Чарльз повернул обратно, прошёл рядом с домом и начал по тропинке взбираться на небольшой холм, к боку которого лепилась вилла. Здесь дул прохладный ветер, и Чарльз спрятал руки в карманы куртки, одновременно пытаясь вспомнить все те крохи информации об их прошлом, что содержались в словах Эрика.
Чья-то пуля – мелкого калибра и на излёте – уложила Чарльза в постель больше чем на полгода. При этом Эрик настаивает, что Чарльз там был совершенно не при чём, и просто «оказался в ненужное время в ненужном месте». Ну, допустим. Но если Чарльз – невинная жертва, зачем его так прятать? А если он имел непосредственное отношение к произошедшему, зачем Эрику лгать? Чтобы пощадить чувства друга? Но едва ли можно ждать, что преступник, если, скажем, они оба участвовали в бандитской разборке, так уж сильно испугается собственных преступлений. Да и Эрик, при всей своей заботливости, не производит впечатления сентиментального человека.
Хотя, если считать, что слова Эрика правдивы, возможен и, так сказать, гибридный вариант. Чарльз действительно замешан в какой-то грязной истории, но оказался втянут в неё против своей воли, или по недомыслию. Тогда он и правда может считаться жертвой, хотя формально виновен. Эта теория происходящее более-менее объясняла – но именно что более-менее. В том месте, где должны находиться мотивы Эрика, до сих пор зияла огромная дыра.
Впрочем, нельзя исключать и того, что чуть было не ставшая роковой пуля и в самом деле была трагической случайностью, никакого отношения к делам Эрика – и Чарльза – не имевшей.
Под ногами шелестела жухлая трава. Оказавшись на вершине, Чарльз обернулся – и снова невольно залюбовался седым горным хребтом со стекавшими с него мохнатыми тучами, и стальной озёрной гладью. Когда тучи разойдутся, и выглянет солнце, станет ещё красивее, а совсем хорошо тут, наверное, осенью, когда в этом полушарии наступает весна. Когда всё зазеленеет, деревья на мысу и лес на той стороне покроются листвой, в траве появятся цветы, а снега отступят вверх по склонам. Подождать месяц-другой…
Вилла «Гесель» отсюда казалась игрушечной – коробочка под двускатной крышей, опоясанная лоджиями на обоих этажах. «Гесель»… Странно услышать немецкозвучащее название в Латинской Америке, но из каких только краёв люди сюда не переселялись. Что-то шевельнулось в памяти, что-то смутное, но тревожное, связанное с немецким языком в Аргентине, и Чарльз напрягся, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль. Что-то такое…
Он замер, чувствуя, как по спине пробегает холодок, никак не связанный с прохладным ветром. Немцы в Аргентине. Эмигранты из Германии, приехавшие сюда совсем недавно – но бежали они не от войны, а от мира, наступившего после неё, и того, что этот мир мог им принести. Президент Хуан Перон сочувствовал нацистам и охотно предоставлял убежище уцелевшим…