А потом грохнуло ещё раз.
В первый миг Чарльзу показалось, что голова Кеннеди взорвалась. Но нет, это просто от черепа отлетел кусок, и кровь выхлестнулась наружу. Все мысли и чувства президента разом оборвались, словно повернули выключатель, осталось лишь что-то вроде белого шума, какой, бывает, издаёт телевизор, если забыть его выключить после окончания программ. Физически Кеннеди был ещё жив, но его смерть явно была делом ближайших минут.
Отстранённо, словно в замедленной съёмке, Чарльз смотрел, как наклонившаяся над президентом женщина в розовом костюме отшатывается с криком ужаса, переваливается через спинку сиденья и, пребывая в состоянии глубокого шока, на четвереньках ползёт по залитому кровью багажнику. Как валится на колени женщины на переднем сиденье второй мужчина. Как отступает от открытого окна под крышей высокого кирпичного здания стрелок со снайперской винтовкой в руках и с выражением удовлетворения на лице. Как из следующей за президентской машины выскакивает агент охраны, бегом преодолевает расстояние между лимузинами и уже хватается за задний поручень, но тут шофёр Кеннеди, выйдя наконец из ступора, бьёт по газам, и агент, едва не проехавшись по асфальту, лишь каким-то чудом успевает заскочить на задний капот, толкнув находящуюся там Первую Леди обратно на сиденье. Но всё это уже не имело никакого значения, и картины Далласа меркли, отступали, пока Чарльз снова не осознал себя стоящим посреди зала со шлемом Церебро на голове.
За время его пребывания в Далласе людей вокруг прибавилось. Должно быть, директору Маккоуну доложили, что телепат примчался как ошпаренный и затребовал внеплановый сеанс. Так что глава ЦРУ явился спросить, в чём дело, да не один, а прихватив с собой агентов Гайрича и Страйкера. И теперь они все с безмолвным вопросом в глазах смотрели на него. Чарльз медленно стащил с головы шлем, чувствуя себя совершенно разбитым.
– Господа. Президент Кеннеди только что был убит в Далласе.
Реакцией был молчаливый шок. Спокойствие сохранил только агент Гайрич.
– Вы уверены? – спросил он.
– Я это видел.
Но почему, возопила какая-то часть его сознания, как это вообще могло произойти?! Почему бездействовала хвалёная президентская охрана, почему ехавшие в одной машине с Кеннеди телохранители сидели как истуканы, когда главу государства ранили у них на глазах? Почему шофёр вместо того, чтобы поскорее уезжать из опасного места, затормозил, дав возможность второму стрелку прицелиться ещё раз? Чему их там вообще учат?! Почему, в конце концов, бездействовал Эрик, заснул он там, что ли, обезвредив первого убийцу?
А ты сам? – возразила вторая часть его рассудка, холодная и безжалостная. Ну да, ты не подготовленный агент, но ты-то, в отличие от них, уже точно знал, что на президента покушаются. Ты мог бы подтолкнуть охрану, ты мог бы заставить шофёра увеличить скорость, уводя машину с раненным, но ещё живым Кеннеди в спасительный туннель. Мог бы, на худой конец, заставить Джеки Кеннеди повалить мужа на сиденье и закрыть его собой – тогда, вероятно, следующую пулю получила бы она, но даже это, как ни чудовищно звучит, было бы меньшим злом по сравнению с тем, что произошло. Да, они все могли бы сделать хоть что-то, а в результате никто из них не сделал ничего…
========== Часть 4. Делай, что должен, и будь чему быть. Глава 1 ==========
Часть 4. Делай, что должен, и будь чему быть
Что струна моя, кормилица,
Верхних нот не доберёт.
Несудьба с Судьбой помирятся,
Может, мне и повезёт.
Красной ленточкою в волосы
Заплетая боль свою,
Несудьбе с Судьбой вполголоса
Тихонько подпою…
В унисон… Невпопад… Кто кого…
Н. Болтянская. Два голоса
Глава 1
О том, что Эрик Леншерр арестован, Чарльзу сообщил агент Гайрич.
Это произошло на следующий день после убийства. Стыдно сказать, но Чарльз совсем забыл об Эрике, настолько велико было потрясение. Вернувшись из Управления домой и сообщив сестре и друзьям печальную новость, он честно попытался лечь в постель: Ксавьер понимал, что в ближайшие дни всем будет не до него, а голова от недосыпа и перенапряжения просто раскалывалась. Но сон не шёл. Поворочавшись с боку на бок, Чарльз сдался и принял обезболивающее, которым старался не злоупотреблять, чтобы не вызвать привыкания. Но сейчас мучиться ещё и от головной боли сил не осталось. Все обители дома собрались в гостиной у телевизора, Чарльз присоединился было к ним, но все комментаторы в ящике говорили нечто настолько туманное и неопределённое, что впору было взвыть. Все уже знали, что президент убит, но никто ещё толком не знал никаких подробностей. Бездействие становилось невыносимым, и Чарльз решил отправиться в Администрацию президента, в свой кабинет, хотя сам только что решил, что ему там делать нечего.
Путь, обычно занимающий не больше четверти часа, затянулся – на улицах Вашингтона творилось нечто невообразимое. Брошенные прямо на перекрёстках машины мешали проехать всем остальным и способствовали образованию пробок, водители, словно разом утратив представление о правилах дорожного движения, проезжали на светофоры, выворачивали на встречные полосы, круто разворачивались прямо посреди улицы, так что Чарльз невольно задался вопросом, сколько же сегодня будет аварий и прочих несчастных случаев. Несколько раз приходилось объезжать собравшиеся толпы людей. В церкви Святого Иоанна за парком Лафайетта неустанно бил колокол, и его однообразный звон плыл над городом как набат.
На рабочем месте никого не оказалось, чему Чарльз совершенно не удивился. Молчал и телефон, и когда Чарльз поднял трубку, то оказалось, что аппарат мёртв – не было даже гудка. Чувствуя себя полностью выжатым и никому не нужным, Ксавьер сел за свой стол и вытащил папку со столь любовно и тщательно составленными планами по интеграции мутантов в жизнь американского общества. Напряжённая работа двух последних месяцев… Будет ли она теперь нужна кому-нибудь?
Некоторое время он просто бездумно листал содержимое папки, пока глаз не зацепился за неудачную формулировку в документе, на которую он не обратил внимания в прошлый раз из-за того, что торопился. Чарльз машинально взял со стола ручку и поправил фразу. Потом ему пришла в голову мысль, как можно было бы начать речь, которую он планировал произнести в Конгрессе. Чарльз тряхнул головой – господи, о чём я думаю? Хотя… Да, неизвестно, состоится ли его выступление, но всё же заняться делом будет лучше, чем сидеть здесь, бездействуя и переживая то, что всё равно уже не изменишь. И Чарльз притянул к себе стопку чистой бумаги, сожалея лишь, что все собранные во время поездки материалы остались дома.
Через некоторое время телефон ожил, и дозвонившийся до Чарльза Хэнк сообщил, что убийца президента пойман. Чарльз выразил подобающий случаю интерес, хотя новость его совершенно не тронула. Конечно, зло должно быть наказано, но теперь это дело суда, а самому Ксавьеру было уже совершенно безразлично, как зовут стрелка и что с ним теперь будет. Что бы ни случилось, Кеннеди это уже не вернёт. И потому Чарльз быстро свернул разговор, предупредив лишь, что вернётся поздно, и чтобы остальные ложились спать, его не дожидаясь.
За окнами уже начинало темнеть. Чарльз так углубился в работу, что совсем перестал следить за временем, и лишь на секунду отвлёкся, чтобы включить настольную лампу. Когда в дверь постучали, он несколько удивился, кто бы это мог быть.
– Так и знал, что найду вас здесь, – в кабинет заглянул помощник Кеннеди Тед Соренсен. – Мы едем на аэродром встречать самолёт президента. Вы с нами?
Чарльз удивился ещё больше – он никак не думал, что его пригласят для скорбной встречи тела, туда должны были идти лишь самые близкие. Но, должно быть, этикет требовал присутствия всех советников президента, вот его и позвали за компанию. Что ж, изумление не помешало ему ответить «да, конечно», оборвав написанное на середине фразы. В конце концов, он всегда успеет к нему вернуться, если понадобится.