– Полагаю, вы согласитесь, – сказал он, – что право ехать первыми принадлежит членам семьи президента Кеннеди?
Шарль де Голль согласно кивнул.
– Ну и вам, конечно же, известно, что семья Кеннеди весьма многочисленна?
Де Голль кивнул ещё раз.
– И вот теперь, – Дьюк сделал широкий жест, – вы сами можете в этом убедиться!
Чарльз, как и во время прощания, держал свои способности на замке, а потому не мог сказать, посетила ли голову французского президента мысль, каким образом в число ближайших родственников Кеннеди попал чёрный как смоль камердинер Джордж Томас, что как раз сейчас сел в один из лимузинов. Но если и посетила, генерал де Голль тактично не стал её озвучивать.
Звонок в дверь прервал воспоминания Чарльза. Недоумевая, кто это мог его посетить на ночь глядя, Ксавьер пошёл открывать. Распахнул наружную дверь – и замер в изумлении. Кого угодно он ожидал увидеть у себя на пороге – но только не эту женщину.
– Мы можем войти? – спросила Жаклин Кеннеди.
– Да, конечно, – Чарльз, обретя дар речи, шагнул в сторону. – Прошу вас, мэм.
Госпожа Кеннеди вошла и сразу же уверенно направилась в гостиную, где горел свет. И Чарльз изумился ещё больше, потому что в дом следом за ней проскользнула никто иная, как Эмма Фрост. Она приветливо улыбнулась телепату, и тот невольно отметил, что чёрное траурное платье необыкновенно ей идёт. Хотя вырез на нём мог бы быть и поскромнее.
– Простите за беспорядок, – сказал Чарльз, входя в комнату вслед за дамами. – Я не ждал гостей.
Жаклин села в кресло, изящным жестом дав понять, что беспорядок её волнует в последнюю очередь. Эмма не менее изящно пристроилась в уголке дивана. Что могло связать их между собой? Чарльз подумал, не надеть ли давно сброшенный пиджак, но вместо этого просто спросил:
– Могу я предложить вам выпить?
От выпивки гостьи не отказались, и миссис Кеннеди достала сигареты. Вопросительно глянула на него, и Чарльз согласно кивнул.
– Я надеялась застать вас одного, – сказала Жаклин. – Нам не помешают, я надеюсь.
– Нет, миссис Кеннеди. Все остальные уже в постелях.
– Это хорошо, – Джеки, наклонив голову в знак благодарности, взяла из его рук стакан. – Я бы не хотела, чтобы наш разговор стал достоянием посторонних.
– О нём никто не узнает.
Миссис Кеннеди вопросительно посмотрела на Эмму, и та согласно опустила ресницы. Что ж, врать им Чарльз и не собирался. Он протянул Эмме второй стакан и был вознаграждён ещё одной улыбкой.
– Вы знаете, что ваш бывший друг Эрик Леншерр был арестован на месте убийства Джона? – спросила Джеки, когда Чарльз сел на другой конец занятого Эммой дивана.
– Да, знаю. Просветили.
– Говорят, что вы были там и всё видели. Это правда?
– Правда, – кивнул Чарльз, решив не вдаваться в несущественные подробности.
– Тогда скажите мне, мистер Ксавьер… только правду. Это Эрик Леншерр убил моего мужа? Или пытался его убить?
– Нет, – глядя прямо в требовательные глаза, ответил Чарльз. – Не стану от вас скрывать, он хотел именно этого. Но когда он узнал, что Джон Кеннеди – мутант, то переменил своё решение и попытался его спасти. И, не схвати его люди из СОНЗ, вполне возможно, что ему это бы удалось.
Пару секунд они в звенящей тишине смотрели друг на друга. Потом бывшая Первая Леди выдохнула и провела рукой по лицу.
– Янош говорил то же самое, – подала голос Эмма. – Надо сказать, что это был его первый опыт подчинения телепату. И он от него не в восторге.
– Надеюсь, что Янош меня простит. Кстати, я задолжал ему некоторую сумму. Если ты передашь ему деньги, Эмма, я буду тебе весьма признателен.
– Это когда ты сбежал из «Гесель»? – уточнила Эмма. – Хорошо, передам.
– В пятницу состоится заседание всех государственных служб безопасности под председательством президента Джонсона, – снова заговорила Джеки. – И главным на повестке дня будет «мутантский вопрос». Вам это должно быть тоже известно.
– Разумеется, ведь я собираюсь там выступить.
– И как вы оцениваете свои шансы?
– Я бы сказал пятьдесят на пятьдесят.
Джеки испытующе посмотрела на него:
– Вы исходите из фактов, или…
– Я исхожу из того, что могу прочесть в мыслях и чувствах заинтересованных людей, миссис Кеннеди. Большинство из тех, кому предстоит участвовать в заседании, пока ещё сами не знают, выскажутся ли они за или против. Маккоун будет «за», Гайрич «против». Ваш деверь тоже «за». Президент пока ещё ничего не решил, сперва он хочет выслушать всех. Так что всё зависит от того, насколько мы, выступающие, окажемся убедительными.
– Но вы понимаете, что время работает против вас? Если окончательное решение не будет принято на первом же заседании – а скорее всего так и случится, при такой-то неуверенности большинства – его отложат до завершения расследования убийства Джона. И чем дольше продлится расследование, а оно в любом случае дело не одного месяца, тем больше будет расти недовольство. Причём с обеих сторон. «Друзья человечества» и так уже клеймят всех и вся и призывают к крестовому походу не то на мутантов, не то на Вашингтон. Мутанты же, которым вы пообещали избавление от лагерей, вот-вот устанут ждать. А чем больше будет волнений, тем больший вес будут обретать слова перестраховщиков вроде Гайрича. А если к этому добавятся результаты расследования… Поскольку у этого самого Освальда уже нет возможности спросить, кто надоумил его убить президента, боюсь, что версия с заговором мутантов останется единственной рабочей.
– Почему у Освальда невозможно спросить?
– Покойники обычно неразговорчивы, мистер Ксавьер.
– Он мёртв?
– А вы не знали? – губы миссис Кеннеди искривила невесёлая усмешка. – Первое и, я надеюсь, последнее убийство, совершённое в прямом эфире.
Чарльз только головой покачал.
– Я смотрю, ты в этом своём уютном гнёздышке совсем оторвался от жизни, – заметила Эмма.
– Смотря от какой, – сухо отозвался Чарльз. – Да, я не следил за последними новостями, потому что участвовал в похоронах и пытался разузнать о судьбе Эрика.
– Последнее было отнюдь не лишним, учитывая, скольким ты ему обязан.
– Я помню свои долги, Эмма.