Чрезвычайно радостные Стас и Лена тащили в дом обнаруженный в гараже ящик. Мистер Уизли поначалу возмущался тем, что дети копаются у него в гараже, как у себя дома, но после демонстрации оружия офицерами и скалки Молли, присмирел. Миссис Уизли приняла тот факт, что дети повзрослели, знают больше и очень хотят выжить. Женщине тоже хотелось, чтобы дети выжили, поэтому она помогала им всем, чем могла. Миссис Дурсль, в свою очередь, радовалась отсутствию племянника, так как ей было очень сложно принять факт того, как они с ним обращались все эти годы. Поэтому она отмазывала пацана перед соседями, а мистер Дурсль лечил компрессионный перелом позвоночника в больнице.
Но вот этот ящик оказался настоящим подарком. Просто невозможным, по мнению обоих нашедших его офицеров, потому что в нем было то, что Блэка отпугнет, да и оборотню будет не слишком весело. Открыв ящик под взглядами Вити и Луны, Ленка гордо показала на содержимое, отчего присутствующие, кроме, не понявшей что это, девочки, начали улыбаться так добро и нежно, что с кухни мгновенно исчезли и близнецы, и Перси, и Артур.
— Что это? — спросила Луна, рассматривая маленький желто-красный баллончик.
— Только не нажимай, — предупредил Витя. — Это наша радость. Газ раздражающего действия… Не дихлофос, конечно, но тоже очень хорошая штука. Особенно против собак.
— А против нарглов это работает? — поинтересовалась растерявшая святую наивность девочка.
— Сча-а-а-астье, — очень по-доброму улыбавшийся Витя прижал Луну к себе. — Пойдем, пользоваться научу.
Пока Витя учил Луну пользоваться баллончиком, счастливо улыбавшиеся Стас и Лена прикидывали раструбы и прочие радости к такой вот штуке. То есть, мастерили газовые пистолеты. Молли поинтересовалась, что это такое, и получила натурные испытания на садовых гномах. Стоило разрядить баллон в пару норок, как из оставшихся хлынули отчаянно ругающиеся садовые гномы. Они плакали, чихали, громко ругались, но бежали со всех ног, что очень сильно впечатлило женщину.
— Кудрявой выдать не забудь, — сообщила Стасу Ленка. — Ей точно пригодится.
— А у нее мозгов хватит в дырочку не заглянуть? — с сомнением откликнулся товарищ капитан.
— Вот и проверишь заодно, — хихикнула девочка. — Хватит у нее мозгов или нет.
— Кстати, о проверках, — задумался Стас. — А мы в Косой когда?
— Да хоть завтра, — улыбнулась Лена, наблюдая за тем, как радуется Луна баллончику. — Испортили мы девочку.
В Косой собирались всей толпой, отняв у Ксено Луну, к вящей радости последнего. Мужчина был явно не в себе, но с этим офицеры ничего сделать не смогли, а Луна говорила: «Папа хочет уйти к маме». Понимая, что девочка-сирота в этом обществе — это очень и очень плохо, с Ксено очень жестко поговорили Ленка и Стас, практически выбив Обет из не ожидавшего такого от детей мужчины. И Ксено дал Обет не пытаться уйти, пока Луна не закончит пятый курс.
Часть 9
Во время отпуска с родителями Гермиону убеждали в том, что родителей бояться не надо, и бить ее больше не будут. Девочка поначалу думала, что ее не простили, просто нет формального повода, тогда она начала запоминать свои… нарушения. И приходить за наказанием сама. Мистер Грейнджер вспомнил то, что ему говорил психиатр, поэтому объяснял девочке, почему то, что она себе надумала — не нарушение. Но Гермионе этого было недостаточно, она считала, что должна быть наказана, может быть, даже по попе, хотя это и страшно.
Миссис Грейнджер предложила девочке записывать свои нарушения в тетрадку, а потом записывать, какого она, по ее мнению, заслуживает наказания. Это ненадолго помогло, но потом Гермиона решила, что настолько противна родителям… В общем, не хотят о такую портить ремень. Ее шумная истерика добавила родителям седых волос, но миссис Грейнджер сумела разговорить ребенка.
— Значит ты стерла нам память, а зачем? — спросила миссис Грейнджер.
— Чтобы защитить вас, чтобы Пожиратели не узнали, — ответила Гермиона.
— Как тот факт, что мы бы не знали о тебе, помог бы защитить нас? — поинтересовалась мама.
— Ну у вас бы в голове не прочли обо мне… Ну и если бы я… Если бы меня… — девочка заплакала и тихо добавила. — Вы бы тогда не расстроились.
— И мы тебя не простили? — спросила миссис Грейнджер. — Потому что ты нам не объяснила?
— Я не помню, — прошептала Гермиона. — Я даже не помню, когда решила стереть вам память…
— И папа посчитал, что у меня был инсульт из-за тебя? — прижала ребенка к себе мама, целуя ее.
— Да… — девочка разрыдалась. — Он на меня так смотрел… И ты… А потом я… И ничего… А я…