— На кнут похоже, — задумчиво произнесла Ленка. — Короткий кнут, я бы сказала. Непонятно, зачем.
— Может, кошка извращенка? — поинтересовался Стас. — Очень уж одухотворенное лицо у нее было.
— Возбуждение от детской боли? — поинтересовалась Ленка. — Тогда явление должно быть массовым, ну, или девочка должна была это испытывать раньше, а тут…
— Да, непохоже, — вздохнул Станислав. — Она впервые, похоже, на каникулах от родителей добилась.
— Тоже непонятно, кстати, — сообщила товарищ старший лейтенант. — В таком возрасте не начинают.
— Ты на насилие ее проверила? — спросил Виктор.
— Изнасилованные реагируют иначе, — задумчиво проговорила Ленка. — Я-то уж знаю. Но непонятно, за что и почему настолько жестоко. И где ее трусы, кстати.
— Проснется — спросишь, — хмыкнул Стас, несколько раз закрыв и открыв глаза.
По коридору прошаркали шаги Филча, но в кабинет тот не вошел, не вошла и его кошка. Происходящее в школе книгам соответствовало только в общем, а вот в частности… В частности, ничего такого не было, разве что… Ленка задумалась. Она молчала довольно длительное время, а потом произнесла:
— Если в книжке девчонку ломали именно так, то она не дура, получается.
— В книжках была похожа на сломленную? — поинтересовался Виктор.
— Скорее, на испуганную, особенно учитывая, кто у нее был боггартом, — заметила девочка.
— Маккошка, — утвердительно сказал товарищ капитан.
— Да, командир, — подтвердила Ленка. — Учитывая, что она была в шоке, когда мы ее нашли… Не будь нашего опыта… Но сейчас легко не будет. У нее может уплыть сердце и капитально — психика. Так что, товарищ капитан, объявляешь ее своей девочкой, я объясню, как это делается, и будем выхаживать. Ну и на каникулах к себе заберем.
— А родители ее? — поинтересовался Стас. — Не будут возражать?
— Мы что-нибудь придумаем, — улыбнулась девочка. — Так, вы дежурства распределите, а я посплю. Потому что рыцари охраняют, а дамы спят.
Ленка улеглась рядом с Гермионой, обнимая ее, отчего начавшая беспокойно шевелиться девочка затихла, замерла и продолжила спать. Мысли Виктора были исключительно нецензурные, а вот Стас раздумывал. «Возможно, девочку хотели использовать для давления на меня», — думал товарищ капитан. — «Тогда, получается, ее из-за меня так избили? Надо будет это точнее установить. Кошке ноги я выключил надежно, лет на пять при наличии реабилитации и понимания, чего у магов, скорее всего, нет. Похоже, следующий ход у главного моджахеда».
Достаточно быстро усвоив суть идеологии, продвигаемой директором, Стас про себя называл «бородатого» моджахедом. Ведь телодвижения «светлой» стороны весьма походили именно на джихад. Ленка, услышавшая один раз это определение, долго смеялась, а потом и согласилась. Товарищ капитан думал, Витька спал, а ночь шла своим чередом. Почему-то наличие дементоров ничуть не трогало офицеров, пока те не подлетали близко.
Потом Витька проснулся и сменил командира, но гостей не было до утра, когда проснулась сначала Луна, а потом и Гермиона. Самое сложное началось, когда проснулась Гермиона. Девочка боялась, казалось, всего, такие последствия шокового состояния были возможны, но в условиях полевой медицины нежелательны, ибо маги это абсолютно точно не лечили, Ленка это знала, потому что Джинни в детстве очень любила подслушивать и подглядывать. Особенно это не лечилось в условиях школьного медпункта.
Итак, Гермиона боялась. Рядом со Стасом она чувствовала себя уверенно и спокойно, но вот стоило тому отойти… Кроме того, Ленку смущала бледность Гермионы и стремление к обмороку, что могло означать нехорошие вещи. Врачами товарищи офицеры не были. Поэтому делать выводы не могли, а могли только пытаться вытянуть девочку в рамках своего разумения, особенно когда мадам Помфри весьма холодно отнеслась к Гермионе.
— Посттравматика, командир, — сделала вывод Ленка. — Серьезная посттравматика, наложенная на чувство вины и собственные мадагаскарские тараканы.
— Понял, — кивнул Стас. — Учитывая враждебное окружение, окружающие нас загадки и дементоров за окном, что делать будем?
Утро принесло новости. Луна отлично выспалась и сидела, улыбаясь. Товарищи офицеры разряжали и чистили оружие. Гермиона привалилась к плечу Стаса и рассказывала. Она рассказывала, сглатывая слезы, обо всем, что происходило с ней, про Сириуса, Турнир, Амбридж и палатку, а потом и Битву. Ленка сравнивала воспоминания Гермионы с прочитанным ею когда-то в детской книжке. В общем и целом, информация совпадала, кроме количества погибших в последней битве. Но вот потом…