— Телесные наказания в Хогвартсе запрещены, — сообщила Гермиона. — Собственно, Зая и запретила, а до этого что только не вытворяли… — девочка вдруг всхлипнула и была сразу же обнята Стасом.
— Значит, что-то другое придумаю, — хмыкнул Рик. — Например, поцелую.
— Это хоть сейчас, — с готовностью откликнулась Ленка.
— Так, — посерьезнел некромант, — отойдите-ка подальше. Змей, возьми Заю на короткий поводок, на всякий случай.
— Понял, — кивнул Стас. — Зая?
— Есть, — откликнулась сжавшая кулаки девочка.
Полились слова незнакомого языка. Поначалу ничего не происходило, потом в круге появился дух, в которого со всех сторон слетались звездочки. Наконец он собрался полностью и из аморфного нечто превратился во вполне узнаваемую фигуру, от вида которой Гермиона заплакала, вспомнив свое прошлое.
— Так, паззл, — произнес Рик. — Судя по всему, ты хотел вечной жизни. Как говорит дядя Коша, что хотел — то и получишь. Привязываю тебя к этому замку навечно. Быть тебе замковым привидением в мужском туалете!
— А в каком? — поинтересовался Стас. — У нас их хватает.
— В любом, — отрезал Рик, и Волдеморт, ставший призраком, с воем исчез. — Будет облегчать дефекацию.
Товарищи офицеры рассмеялись, представляя себе эту сцену. После уже, сидя за общим столом, они строили планы на каникулы. Ехидно поглядывая на «злобного страшного некроманта».
— Ну что, любовь моя, — произнесла Ленка. — Пошли знакомиться с мамой.
Часть 22
Молли просто обрадовалась. Отправила мужа, у которого слетели все обеты, в Мунго и обрадовалась. То, как смотрел этот Рик на дочь, и она на него, все сказало женщине. Она видела такой взгляд у Гермионы, у Луны… Поэтому за большим столом сидели все вместе и делились новостями.
— Дядя Коша сказал, что детей вылечат и вернут или родственникам, или он в замок заберет, — улыбнулся Рик. — Так что одни они не будут. Правда, многие не могут разговаривать, но дядя говорит, что это решаемо.
— А что с профессорами будет? — тихо спросила Ленка.
— Все решится после каникул, — хмыкнул обнимающий ее мальчик. — Сама увидишь.
— О Снейпе что-то известно? — поинтересовалась Гермиона. — А то он исчез с концами.
— Дядя Коша сказал, что Снейп очень пожалеет, но без подробностей, — сообщил «страшный некромант», — так что мы вряд ли узнаем, но весело ему точно не будет, я дядю знаю.
— А дядя Коша — это кто? — поинтересовалась Молли, выставляя на стол большую тарелку пирожных.
— Это Кощей Бессмертный, — ответил Стас. — Он нам на помощь пришел.
— Ничего себе родственники… — прошептала миссис Уизли. — Неужели сам Кощей Бессмертный?
— Ага, — кивнул Рик. — Он еще и сродство душ наших с ладушкой заметил.
— Это было эпично, — хихикнул Виктор. — Любовь с первого взгляда, как в сказке, будто молния проскочила.
— Вот и хорошо, — успокоено кивнула Молли. — Это очень хорошо, когда истинная любовь, хоть почти и не встречается. Благословляю вас, дети.
— Зая, а давай маму директором сделаем? — тихо спросила Луна. — Она же хорошая, — Ленка загадочно улыбнулась.
Луна называла Молли мамой, против чего та совсем не возражала, даря девочке материнское тепло. А вот Ксено просто сошел с ума, не в силах выдержать происходящее, но умирать не спешил — Обет держал его мертвой хваткой. Поэтому Луна больше всего времени проводила в Норе, ну и с Виктором, конечно. А вот у Гермионы, несмотря на зелья, поначалу все было не очень хорошо, но потом бывшая Министр потихоньку с собой справилась, переведя тему наказаний в шуточную область.
— Не хочу зелье, — проныла Гермиона. — Хочу шоколадку.
— И по попе? — улыбнулся Стас.
— Ну… — девочка задумалась. — А дашь?
— Не дам, мучайся! — хихикнул капитан.
— Пытки детей запрещены, между прочим, — заметила Гермиона. — Давай свое зелье уже. Не хочется мне больше по попе, а то, что хочется, еще нескоро будет.
— Так старящее не сегодня придумали, — ответил Стас. — Так что кто мешает-то?
— Хм… — задумалась девочка. — Мама Молли, а у нас старящее есть?
Оказалось, что именно это и нужно было Гермионе, чтобы полностью избавиться от большей части своих тараканов. Ей нужна была эта ночь, эти чувства, эти ощущения, чтобы принять себя и ощутить Гарри Поттера своим. Единственным и самым важным в ее жизни. Она-то чувствовала это и так, но… Внутреннее ощущение, испытанное этой ночью, избавило Гермиону от желания быть наказанной.
— Знать бы раньше, — хмыкнул Стас утром. — Вылечили бы тебя.