Выбрать главу

– Добрый вечер, господа! Должен с прискорбием сказать, что в Черно-гору вам не попасть. Ни сегодня, ни завтра.

– И вам добрый вечер, – отозвался Ураган, задирая голову, – эм...

– Я Тадеуш Соларн, сын Вацлава Соларна, к вашим услугам, Ураган. Правильно?

– Правильно, княжич, и мне все равно, что вы думаете о наших шансах заночевать в Черно-горе. Через полчаса выходим, готовы вы или нет. – Он повернулся к Бирюзе, – Риз, кротовину сровняй с дорогой, а то телега не проедет.

Бирюза лишь кивнул и пошел вверх по дороге, прислушиваясь к земле и скальным жилам. Потом скинул обувь, верхнюю куртку и штаны (их понятливо подхватил Ирбис, вечно попадавший в подобные ситуации), оставаясь в одной рубахе и подтверждая выводы деревенских, что среди боевых одни охайники и есть. Задумался на миг, погружаясь в себя, ища спокойствие и умиротворение – не любил он этот миг, понимал: зачем, для чего, помнил, что сам хотел. Но любить боль – увольте.... А потом сотни деррагейловых чешуек взорвали его кожу изнутри, но там, где все боевые орали, этот молчал, погружаясь в сосредоточение. Лишь пошатнулся, но этот путь он выбрал добровольно, в отличие от собратьев по оружию, потому и терпел.

А еще через миг, вызывая в Вишко Тесаре настолько сильное изумление, что тот забыл родную словечину, выражаясь лишь междометиями, серебристая, живая землеройка рванула в кротовину, исследуя её. Земля осыпалась практически мгновенно, закрывая нору, и видно было где проносится дальше разумная землеройка: дорога вновь выравнивалась, а многочисленные норы змеевиков исчезали прямо на глазах.

Княжич, отмерев от чудес, спустился вниз с помощью Вишко и неожиданно мягко (Еж помнил, как тот строил деревенских) сказал:

– Ураган, послушайте меня. Лучше ехать в Златоград. Ворота Черно-горы не откроются. Ни ночью, ни днем. Пока не уйдут змеевики и пескожилы. Даже ради меня не откроют.

Ураган выгнул бровь:

– Ворота? Да кого они волнуют?

Несмотря на бородатость шутки, кое-кто из боевых даже хмыкнул. Тадеуш же нахмурился, пытаясь хоть что-то понять.

***

Со скалы спускали раненых и грузили в первую телегу, опасливо ступали по деревянным ступенькам женщины. Дети без капли страха и подлой мысли, что не поймают, сами прыгали в протянутые им навстречу руки Сумрака и Ясеня. Их тут же садили в телегу, в которую уже запрягал лошадь кто-то из солдат.

Еж оставил их, забрался на скалу, собирая свои вещи – никто к ним добровольно не прикоснется. Янош уже мялся рядом – своих вещей у монашка все равно не было. Ирбис собирал свои вещи, Волк связывал многочисленные заготовленные копья. То, что это место служило им убежищем эти дни, выдавали оставшийся мусор и горящий костер.

Еж, подхватив котомку, кивнул Яношу:

– Загаси костер, пожалуйста.

Тот заозирался вокруг, так что Еж вздохнул:

– Вон же ведро с водой стоит, забыли с собой захватить на радостях, что едут в город.

Янош взял ведро, осторожно, косясь на костер, медленно, словно он был ядовитой гадиной, подобрался к нему и издалека плеснул водой. Куча пепла поднялась в воздух, заставляя чихать оборотней.

– Янош!!! – Ежу повезло, он был привычно в маске, – это всего лишь огонь, а не чудовище. Не делай так больше! Когда гасишь костер, будь добр, подходи ближе и лей аккуратно.

Янош, весь дрожа, лишь кивнул.

***

Двинулись чуть больше, чем через половину часа – пока еще солдаты навели порядок, да вернувшийся Риз оделся. Первым теперь шел Бирюза, его страховал деревяшка. Ясень скинул обувь, шагая босым, часто останавливаясь и проверяя землю. Потом шел Ураган, его то обгоняли, то пропускали вперед Поль и Волна, каждый четко по своей стороне дороги. За ними ехала телега с ранеными боевыми, лошадью теперь управлял Пламя. Следом двигалась повозка с солдатами, их охраняли Волк и Вихрь, все взрослые деревенские шли пешком – им не нашлось места на последней телеге, где сидели дети. Ирбис, насвистывая и выпустив хвост наружу, спокойно вел лошадь под уздцы, не забывая поворачиваться к детям и улыбаться. Кот то ли еще не вышел до конца из детства, то ли очень любил детей. Замыкающим, как все времена до этого, был Еж. Рядом вился Янош.

Все боевые держали в руках копья, используя их вместо посохов. Шли настороженно, аккуратно, не задевая другу друга и отбросив шутки. Деревенские прониклись и даже не пытались роптать – страх нападения тварей сковал их. Только иногда слышны были редкие молитвы. Тайлесу и Десперу – слух у боевых был чуткий.

Смеркалось. Кто-то из деревенских достал заготовленные заранее факела. Но зажечь их не дали, Ураган заявил, что ночь и так лунная, света хватает, а тот, кто зажжет без разрешения огонь, тут же окажется в пасти змеевика или пескожила – уж как повезет.