– Все так. Дети, потерявшие родителей, едут в приют, там получат всю необходимую помощь. Устроитесь в городе – приходите, забирайте. Кстати, телеги свои получите завтра, придете к замку, стража выдаст. А пока раненые остаются на телегах. Всего доброго. И добро пожаловать в Черно-гору.
Деревенские хотели что-то сказать, но Волк так выразительно рыкнул, что толпа вокруг телег быстро рассеялась, только-только забрали свои пожитки и троих детей унесли с собой.
– Ирбис... И что это было? – уточнил Ураган у оборотня, внимательно рассматривая его – это была первая выходка кота.
– Вы бы слышали, что они детям внушают, – раскаяния в голосе кота не было от слова “совсем”. – Уж лучше монахи, воспитавшие такого мальчишку, как Янош, чем эти...
Волк пояснил:
– Не касаясь богов и веры, во многом они... Фанатичны и глупы. Не разделяю уверенности Ирбиса в монахах, но... Хуже не будет. Может, хоть плевать в людей учить не будут. И в нелюдей, спасающих их шкуры.
– Пффф, обиделись, значит. Из-за этого кипиш? – у Урагана обида тоже вскипала, когда плевали вслед, но уже привык не отвечать. – Сколько еще раз плюнут – страшно подумать, парни.
Янош опять влез со своим суждением:
– Не по-людски это – за добро плевком платить.
– Скажешь, новый вид существ? – с коварной улыбкой уточнил Ураган, показывая рукой на уходящих прочь деревенских. Монашек все еще нравился ему.
– Тоже нелюди, – отрезал хмуро Янош. – Худший вариант.
Вихрь рассмеялся и добавил для тяжких раздумий монашку:
– Эти нелюди тебя бесплатно на телеге везли, рубаху дали, жилет от души оторвали. А тыыыыы.... Не по-людски, Янош, не по-людски.
Янош хлюпнул носом (обуви у монашка так и не было, простыл по холодной земле босым чапать):
– Это они сугубо по недосмотру. Завтра, не сомневаюсь, придут требовать свое.
– Растет парень, – Волк расплылся в улыбке. – Теряет веру в людей.
***
Дорога в монастырь вилась через бедную часть города вверх и вверх – монастырь располагался в старом центре, там, где богатые особняки. А замки каштеляна да семьи Соларн были еще выше. По дороге Ураган уговорил княжича разрешить ему пойти вместе с ним – пусть ещё ночь, но явно уже подняли князя по тревоге, явно уже сообщили о возвращении сына, а другой оказии увидеться с князем может и не быть – не с боем же брать замок.
Княжич согласился – сам понимал, что отец не станет принимать боевого мага в доме ни за что. Княгиня Лесана не позволит. Так что устало шел рядом, решая, куда же девать некоторых раненых? Ходячие-то уже сами разошлись по домам... А лежачие? Со сломанными ногами да проломленными головами? У тех, кого был свой дом и родные – из замка отвезут домой. А пара раненых жили при замке, без родни, одни, как перст. И ухаживать за ними в замке не будут. Или будут, но спустя рукава. Одна надежда оставалась, вдруг, как верил Янош, двери монастыря все же откроются? Вдруг случится такое чудо?
Когда остановились перед монастырем, пропели третьи петухи. В монастыре во всю шла полуночная служба.
Янош яростно застучал в ворота – знал, что привратник и спать может, несмотря на время. Долго, упорно, старательно стучал. Вдохновенно, как сказал, не удержавшись, Поль. Боевые маги стояли в стороне и тихо шептались, предлагая свои варианты взятия ворот. Но не пригодились.
Маленькое оконце в одном из створов все же открылось:
– Монастырь нико... – Привратник, узнав монашка, сперва подался назад, потом вперед, и лишь затем выдохнул растерянно:
– Янош?
Все боевые старательно стояли так, чтобы их не было видно привратнику – просто на всякий случай.
Монашек улыбнулся:
– Я вернулся. Кажется... Я сбежал из монастыря, но... Вернулся.
– Великий Тайлес! Сбежал он... Ясное дело, сбежал, вот хворостина по тебе плачет, Янош... – бормотал привратник, открывая одну створку ворот. Замер, рассматривая оказавшуюся перед ним толпу и телеги. – А это... Не велено...
Ураган ради такого случая даже вытащил жетон со знаком Цитадели, всегда висящий на цепочке у него на груди:
– Открывай шире! Цитадель! Право имеем!
– Да так мо... – Привратник попытался закрыть створку, но Вихрь уже нагло открывал другую, чтобы могла проехать телега. – Настоятель будет против...
Янош же радостно болтал ставшее привычным для боевых магов:
– Не по-людски это людей без крова оставлять, в помощи отказывать, не по-людски.
Телеги поехали во двор монастыря мимо хватающего ртом воздух привратника.
Еж фыркнул, проходя последним через ворота: кажется, по Яношу не только хворостина плакала, а и что похуже. Или какие тут порядки в монастыре?
Вопреки страхам привратника, настоятель монастыря был не против. Так сказал после недолгих разбирательств с Ураганом и княжичем вышедший из часовни на шум телег и людской гомон иконом – второй по значимости человек в монастыре: кругленький, масляный, ласковый, как колобок в кифских сказках. Он загонял высыпавших за ним следом монахов в зеленых рясах (всего-то с десяток, остальные, видимо, были заняты службой) – распорядился выделить палаты для раненых, отправил детей в приютское крыло, а для боевых магов приказал открыть гостевой дом. Яноша же хватил за ближайшее к нему ухо и радостно оттаскал – чтобы сбегать впредь неповадно было.