- Перенеси встречу с Курбан на шестнадцать десять, - решительно отрезал Калинин. – Встреча с Дмитриевым должна состояться. – Олег оторвался от созерцания вида «Голубого дола» из окна и уставился на Лужина. – Ясно?
Секретарь кивнул, судорожно сглотнув, и уткнулся в папку.
- Еще что-то? – Видел же, что секретарь что-то недоговаривает.
- Владислав Игоревич просил вас позвонить ему, - выдавил из себя Володя.
- Через тебя просил? – мрачно осведомился Калинин, и Лужин понял, что дело пахнет очень дурно.
- Он не мог до вас дозвониться...
- Хорошо, я понял, - отрезал Олег и метнул в сторону Володи еще один короткий взгляд. – Еще что-то?
- Насчёт пятницы... – пробормотал он нерешительно. – Мне подготовить цветы?
Олег вновь посмотрел в окно, задумчивым взглядом провожая черепичные крыши коттеджей.
Она любила живые цветы. Именно поэтому он решил развести на приусадебной территории сад...
- Нет, - ответил он, выдержав паузу и по-прежнему не глядя в сторону секретаря. – Я сам разберусь со всем.
- Как скажете, - кивнул Лужин и уставился на дорогу.
Володе и одного взгляда на Калинина хватило, чтобы он понял: Олег Леонидович не в настроении. На самом деле, Лужин понял это уже в миг, когда в половине восьмого утра раздался звонок на его мобильный телефон. А когда босс не в настроении – лучше не лезть на рожон. Дело может кончиться весьма плачевно. Как тогда...
Володя откинулся на спинку сиденья, позволив себе немного расслабиться. Когда Калинин не в настроении, его не тянет на разговор, а значит всю дорогу до офиса – тридцать минут – они проведут в полной тишине.
***
- для Маши началось с гадких помоев, которые гордо именовались кофе, и чёрствой булки с изюмом, завалявшейся на дальней кухонной полке. Негусто даже для неё, привыкшей питаться тем, что на ходу успеет перехватить. Готовить Маша не любила, да и не умела, чего уж греха таить, а потому холодильник её никогда не ломился от избытка продуктов. Единственное, чем холодильник мог похвастать, - это банка консервированных огурцов, которую притащила чересчур заботливая мамочка, кажется, еще в середине июня прошлого года, и которая, благополучно забравшись в дальний угол холодильника – под самую морозильную камеру, стояла там непорочная и нетронутая вот уже десять месяцев к ряду.
Как только поднялась – а это случилось в половине десятого, и то лишь потому, что Артур – гад и вовсе не хороший друг, а заклятый враг, раз умудрился разбудить Машу в её законный выходной в такую рань, девушка кинулась к холодильнику, намереваясь приготовить себе завтрак. Но обломалось!.. Она купила вчера хлеб, банку зелёного горошка, пачку гречневой крупы и пачку риса, подсолнечное масло и упаковку куриного филе. Ничего из вышеперечисленного для приготовления завтрака, к сожалению, не годилось, поэтому Маше и пришлось лезть по полкам и искать в их закромах то, что осталось от лучшей жизни. А осталось от неё не так и много: помимо упомянутой чёрствой булки и гадкого кофе, небольшой кусочек сыра, который, кажется, приносила еще мама, когда приходила в прошлый раз. Дней пять назад.
Зачем ей Артур звонил с утра пораньше, Маша, хоть убейте, вспомнить не могла. На него девушка особенно злилась, потому что вчера, утомлённая выискиванием информации о Калинине – нафига она её вообще сдалась, эта информация! - Маша заснула почти в четыре и планировала проспать сегодня до обеда как минимум. Поэтому когда была разбужена зловредным Артуром в половине десятого и после не смогла заснуть, приняла нелёгкое решение собственноручно придушить гада-жаворонка, как только они встретятся. А встретятся они уже скоро – договорились увидеться сегодня в половине первого в кафе «Уютное», где для них даже столик оставляли, так часто они наведывались туда – иногда вдвоём, а порой и с Полиной. Артур Полину, к слову сказать, почему-то не жаловал, - возможно, дело в её жизненной позиции касательно отношений с мужчинами. Артур – армянин и для него брак и семья – дело почти святое. Кстати, нужно будет поговорить с ним на эту тему. А еще на другую тему, которая девушке вдруг стала интересна. В четыре часа утра.
Маша, потягивая противный на вкус кофе и хрустя зачерствелой булочкой, совсем не ждала гостей, когда услышала звонок в дверь. А потому едва не подавилась. Кого бы ни принесла нелёгкая, Маша свернёт ему шею.