- Здравствуй, – пробормотал Олег хрипло, жадно впиваясь взглядом в её лицо. – Я тебе цветы принёс.
Губы его приподнялись в подобии улыбки, он бросил быстрый взгляд на красные розы, что сжимал в руках, - затем перевёл взор на её улыбающееся лицо.
- Знаю, что не любишь срезанные, но тащить сюда кактус как-то... не комильфо. – Он опустился на корточки и положил цветы на могилу. – Я сад разведу за домом. Большой. Как ты и хотела. Помнишь, ты всегда мечтала? – Губы его вновь грустно приподнялись в подобии улыбки. – Там будет много цветов. Жаль, ты их не увидишь.
Олег качнул головой, уставившись на улыбающееся лицо. Застывшая улыбка на её губах пронзила Калинина в самое сердце – она очень ей шла, эта улыбка! И внутри у него всё переворачивала!..
Опять вспомнил прошедшее. Давно это было, очень давно... Он переживал поначалу, не потеряет ли память важные, сокровенные воспоминания о ней? Не забудет ли он её?.. Нет, никогда! Она – в его сердце, выгравирована на коже, засела внутри рваной раной – как тут забудешь?
Сидя на корточках, поглаживая кончиками пальцев сияющее лицо, Олег хмурился.
- Не люблю я всё это, ты знаешь, - сказал он вдруг. Обвёл взглядом кладбищенские могилки. – Чувствую себя идиотом! Сам с собой разговариваю, а кажется, что с тобой, - будто голос твой слышу. Я дурак? – усмехнулся тихо. А потом, отведя взгляд, словно боясь смотреть в глаза, которые всегда видели его насквозь, признался так же тихо: – Скучаю по тебе. Сильно.
Женский портрет на надгробии пытливо молчал, губы растянулись в улыбке и не произнесли с рокового дня ни слова. А Олег всё пытался, даже спустя годы, докопаться до истины и узнать...
- Почему так... получилось? – выдохнул он, закрывая глаза от осознания собственного бессилия.
Конечно, он не ждал ответа, но почему-то в эту самую минуту так хотелось услышать хоть какой-то ответ на этот злобный горький вопрос – почему? Почему – с ним это произошло? Почему – с ней? Почему именно тогда, когда, казалось, мир улыбнулся им обоим? Не было ответа. Даже во́роны, обычно весьма крикливые и горластые, в этот день равнодушно молчали, наблюдая за ним с еловых веток.
Олег посмотрел на её лицо – точно такое же, что глядело на него с фотографии, спрятанной в нижней полке стола в его кабинете. Красивое, улыбающееся. Какой бы она стала, если б?..
- Ты могла бы мной гордиться? – спросил он вдруг. – Могла бы?
Она не ответила, продолжая взирать на него с немым восхищением в сияющих глазах. Гордилась бы она им?..
На этот вопрос, в отличие от предыдущего, Олег знал ответ.
Он не задержался надолго – не любил кладбища, да. Прощаться с ней не хотел – всегда уходил с болезненно сжавшимся сердцем и нестерпимой тоской в груди, но ноги сами несли его прочь.
- Я еще приду, - пообещал он. Коснулся своих губ тремя пальцами, а затем – целуя – коснулся ими её улыбки.
И, не оборачиваясь, медленно побрёл к выходу с кладбища.
В груди – пусто, на сердце – тяжело, по коже – мурашки и лёгкий озноб. Кажется – он ненавидит этот день, но на самом деле – любит. Потому что он даёт ему еще одну возможность встретиться с ней.
Засунув руки в карманы пальто, Олег подошёл к автомобилю и сел за руль. Откинувшись на спинку, закрыл глаза. Нужно проверить телефон и почту: вдруг кто-то звонил или писал ему? Но он просто сидит с закрытыми глазами. Закурить бы, да только сигарет при себе не обнаружилось. Придётся терпеть, стиснув зубы. Потянулся к бардачку, доставая телефон, проверил пропущенные вызовы. Звонил Курбан. Один пропущенный обнаружился от Владислава Игоревича. Володя звонил аж три раза, и секретарю Олег позвонил в первую очередь.
Слушая длинные гудки, смотрел в окно и сжимал руль свободной рукой – словно готовый рвануть с места.
- Володя, что у тебя? - услышав короткое приветствие - хотя они уже виделись, какое приветствие? - секретаря.
- Ковалёв звонил, - начал Лужин.
- И чего хочет? - сухо уточнил Олег. Его вдруг охватила жгучая, невыносимая усталость – будто на плечи легли разом тысячи килограммов железа.
- Встречи хочет.
- По теме? – Олег потёр кончиками пальцев переносицу, пытаясь привести в порядок мысли.
- Он особо не распространялся, - проговорил Володя, - но как я понял, насчёт реконструкции здания старого театра хочет поговорить.