— Хватит, — бросил оперативник. — Милиция. Вы Софья Антоновна Градова?
— Я ничего не знаю! — воскликнула она.
— Разберутся, — усмехнулся оперативник.
Опустив голову, Альберт сидел за столом. Вздохнул. Телефон звонил не переставая. Разбитый сотовый валялся на полу. Протянув руку, он вырвал шнур телефона. Встал и медленно подошел к балконной двери. Посмотрел на часы.
Услышав звонок в дверь, тускло улыбаясь, сунул руку в карман.
— Дома он, — кивнул рослый мужчина в штатском. Внезапно все услышали пистолетный выстрел.
— Мать его! — пнув ногой дверь, крикнул второй милиционер. — Дверь стальная.
— Пошли, — бросил в переговорное устройство первый. В окна, разбивая стекла, начали впрыгивать омоновцы. Через несколько секунд дверь открылась.
— Готов он, — бросил открывший дверь омоновец.
Чарли, вцепившись в руль, давил на газ.
— Врете, — шептал он. — Уйду.
Впереди увидел стоявший поперек дороги «КамАЗ» и требовавшего остановиться милиционера. Чарли вжал педаль тормоза. Машина, заюзив по асфальту, крутанулась и, ударившись бампером о километровый столбик, остановилась. Уткнувшись лицом в непрерывно звучащий сигнал, Шарлин плакал. Его рывком вытащили и, бросив на асфальт, нацепили наручники.
Днепр выстрелил и прыгнул к окну. Сильный удар ноги впрыгнувшего омоновца отбросил его назад.
— Не подходи! — размахивая финкой, пронзительно кричал Косой и пятился назад.
Подставив под лезвие автомат, омоновец ногой врезал ему по локтю. Нож вылетел. Подскочивший второй омоновец сбил закричавшего Косого. На полу, прижавшись лбами к стене, вытянув вверх и стороны руки, на коленях стояли четверо мужчин разного возраста.
— Фокин ушел! — крикнул в переговорное устройство омоновец с порезанной левой щекой. Его рука крепко сжимала окровавленную маску-шапочку. — Здесь целый тренировочный центр. У нас трое убитых. Восемь ранены. У них шестеро убитыхДвенадцать взяли. Фокин был, — капля крови попала на видневшуюся в отвороте расстегнутого камуфляжа тельняшку, — но не взяли. Его из наших и не видел никто.
— Возьмем, — недовольно буркнули на другом конце.
— Больше не могу, — простонал сидевший за рулем «девяносто девятой» парень и остановил машину. Его правое плечо было залито обильно льющейся из головы кровью.
Поморщившись, Устранитель приставил к его окровавленному виску удлиненный глушителем ствол и нажал на курок. Открыл дверцу и вышел.
Осмотревшись, неторопливо пошел к видневшемуся впереди придорожному кафе. С заднего сиденья вылез плотный парень в темных очках. Осмотрелся, открыл дверцу со стороны водителя и, поморщившись, выбросил безвольное тело в придорожную канаву. Вернувшись в машину, сняв куртку, тщательно протер забрызганные кровью стекло, руль и сиденье. Выбросил куртку, сел за руль.
— Все, — кивнул Устранитель. — Кончилась лавочка. Закроют ее. Всех берут, — усмехнулся он. — Я к нашей тренировочной базе подъехал, а там вовсю стреляют. Молодцы парни, без драки не дались. А то бы въехал я в руки легавых. Водилу, правда, жалко, — поморщился он. — Ему пуля откуда-то по голове вжик-нула. Добил, чтоб не мучился. Ты вот что, звякни Филиппу, Пусть найдет и убьет Жукова. Или хотя бы сыночка его. Ну, бабу можно. Лучше, конечно, если всех положит.
— А ты куда? — спросила молодая женщина.
— Во все стороны света, — улыбнулся он. — Здесь посижу пару дней. Волна схлынет, и отчалю. Сейчас Дог подкатит. Тачка не в розыске. В общем, звякни Филиппу, и еще — сменщиц твоих не надо. О тебе ни одна сука не знает. Эти деловые, конечно, сейчас друг друга наперегонки сдают. Обо мне тоже никто не знает. Только один. Но это так. — Он пренебрежительно махнул рукой.
У кафе остановился «Икарус». Из него стали выходить женщины. О чем-то весело переговариваясь, вошли в кафе. Устранитель хотел уйти. Сильный удар в живот согнул его. Вторая молодуха, крутанувшись, обутой в кроссовку ногой влепила ему дробящий удар в ухо.
— Он здесь. — Две женщины надевали на лежавшего без сознания Устранителя наручники.
На улице послышался шум подъехавшей машины. И сразу хлопок двери и короткий вскрик.
— С ним еще один, — спокойно сообщила женщина. — Взяли и его. Двое мужчин, войдя в кафе, усмехнулись.
— Устранитель со стыда повесится в камере, — проговорил один. — Его женщины взяли.
— Ты тоже собирайся, — сказал женщине оперативник, — Поехали.
— Я ничего не знаю, — протестующе сказала та.
— Все, — кивнул седой. — Всех взяли. Даже мелочь подобрали.
— Не уверен, — возразил грузный подполковник милиции. — У Карла в Москве есть свои люди. Они не называются, но понятно, что центр кому-то отчислял некоторую сумму.