– Видимо, прямое. Если убегает, бросая ребенка. Идем?
Соня кивает. Сжимает мою протянутую руку и ступает в темную прихожую. Я прикрываю дверь и включаю свет. Осматриваюсь, пытаясь разглядеть что-то подозрительное.
– Марк, предлагаю осмотреть содержимое шкафов, – потирая руки, произносит Соня. – У Вики могут сохраниться Пашины записи, оригиналы формул или другие авторские материалы. И она… В общем, я уверена, что такая, как Вика попытается продать разработки на сторону, – уверенно говорит Соня.
– И я не сомневаюсь в этом. Она ребенка не пожалела, а уж разработки… Если ты права, то здесь ничего нет, – вскидываю ладонь, указывая на шкафы.
Соня по-хозяйски распахивает створки. Внутри скомканные вещи – женские, мужские, детские… Полотенца, постельное белье, верхняя одежда. Софья тянет за край рубашки и впивается в нее немигающим взглядом.
– Это сорочка Павла, – со вздохом говорит она. – А мне он сказал, что подарил вещь студенту. Она мол ему очень понравилась. Лжец! Какой же он лжец! Ну… почему так, Марк?
У меня сердце кровью обливается от чувства вины. Я такой же лжец – не хуже, не лучше… Соня все равно рано или поздно узнает о ребенке. Даже, если он окажется не моим, Лена приложит максимум усилий, чтобы потянуть с разводом. При всей своей внешней беззаботности или рассеянности она прекрасно разбирается в правах.
– Сонь, брось ее, – выхватываю проклятую вещь из ее рук и прижимаю к груди. Глажу по спине, волосам, стремясь успокоить. – Забудь уже о нем, Сонечка.
– Марк, давай опросим соседей, – неожиданно предлагает она. – Узнаем, кто к ней приходил. Чем она занималась, где работала? А полиция… Успеем.
– Давай сделаем так: я позвоню Мирону Альбертовичу, у него есть лицензия, дающая право заниматься частным расследованием. Он может собирать улики и делать официальные запросы во все инстанции. А полицию пока не будем вызывать. Согласна?
– Да, – облегченно вздыхает она.
Соня проходит вперед, а я, пользуясь ее замешательством, вынимаю из кармана телефон.
«– Марк, я голодная и у меня болит живот».
«– Я сейчас вызову такси и поеду к тебе на работу. Надеюсь, там найдутся сочувствующие твоей жене люди?»
Черт… Тысячу раз черт! Пока Соня осматривается, быстро набираю Лене ответ.
«– Сейчас я оформлю доставку. Что ты хочешь? Я на важной встрече, постарайся меня не беспокоить. Нужны деньги, напиши сколько?»
«– Думаю, десяти тысяч будет достаточно. Мне еще новое белье нужно купить – грудь налилась и болит».
– Марк, с тобой все в порядке? – отвлекает меня Соня. Кажется, моя вытянутая беспомощная рожа так и кричит: «Не в порядке! Я жалкий врун!».
– Все хорошо, Сонь. Рабочие вопросы. Пустяки…
– Прости, что втянула тебя в это, – улыбается она. – Вика – это исключительно моя забота.
– Перестань, Сонь, – смотрю на неприметный интерьер жилища Виктории, чувствуя, как внутри поднимается волна негодования. Какой же этот Павел мерзавец! Да, я тоже не ангел, но так ведь нельзя? Он не любил Соню, не любил Вику… Потому что, если бы любил, обеспечил им с ребенком лучшие условия.
Мирон Альбертович деловито выслушивает подробности нового дела и обещает приехать по адресу в течение получаса. Мы с Соней не теряем зря времени и выходим в подъезд. Звоним в соседнюю квартиру. За ней слышатся шорохи и покряхтывание, затем дверь осторожно открывается, являя взору миловидную старушку. К ее ногам вмиг подбегает белый звонкий пудель.
– Здравствуйте, вы что-то хотели? – ее тихий скрипучий голосок заглушается собачьим лаем.
– Вы давно видели Викторию Павлову? Вашу соседку? – произношу, беря инициативу в свои руки.
– А… Шалаву эту, просто господи. Сегодня видела, как она съезжала. А вы новые квартиранты? – прищуривается бабуля.
– Скажите, а где она работала? Кто к ней приходил? Мужчины, женщины… Пожалуйста, это очень важно, – взмаливается Соня.
– Не знаю, где… По мне, так ее мужики содержали. Сначала один приходил. Высокий такой, взрослый, намного ее старше. После Нового года его как ветром сдуло, надоела, наверное? Курица недалекая.
– Нет, не надоела, – выдавливает Соня. – Он погиб. Этот мужчина был моим мужем.
– Простите, девушка. Я ведь не знала, – смягчается старушка, подхватывая пса на руки. – Потом другой стал захаживать. Помоложе, лет так тридцать пять. В очках, коротко стриженный.
– Борисенко Боря, – переводит на меня взгляд Соня. – По описанию точно он.
– А недавно пришла женщина… – чуть слышно произносит бабуля. – Волосы черные, стрижка короткая, глаза умные. Среднего роста, худощавая.