– Ты хочешь, чтобы я стала твоими ушами и глазами? – загадочно произносит Аленка.
– Да, я не нахожу другого выхода. Внутреннюю «кухню» компании можно понять, лишь оказавшись внутри котла. Такие вот дела… – вздыхаю, переводя взгляд на сыночка. Ему ведь тоже грозила опасность… Преступники могли избавиться от ребенка так же, как избавились от его матери… Им ничего не мешает прийти сюда сейчас. Угрожать, требовать научные исследования моего покойного мужа, пугать нас… От одних мыслей по спине пробегает неприятный цепкий холодок. Похоже, я никогда не перестану бояться…
– Сонька, я представляю, как ты себя чувствуешь… – взволнованно произносит Аленка. Ее голос в атмосфере чернильной осенней ночи походит на дрожание проводов на ветру. – Поэтому, я согласна. Завтра же отправлюсь к этим упырям и устроюсь на работу.
– Только не наряжайся сильно, – вздыхаю облегченно. – Не то раскусят тебя в два счета.
– Надену растянутые штаны и приду без макияжа, – смеется подруга в динамик.
Завершаю вызов и задумчиво пялюсь в синеву ночи, не в силах усмирить частый, возбужденный пульс. Может, стоить сообщить о нашей самодеятельности Мирону Альбертовичу? Звонить уже поздно… Решаюсь написать детективу сообщение. Из спальни доносится дружный стариковский храп, за окном грохочет полуночный трамвай, где-то вдали слышатся отголоски сирены… Желтый глаз фонаря рисует причудливый узор на стене, а ветер музыкально стонет сквозь оконную щель… Тихая осенняя ночь. Наверное, Мирон сейчас спит… Откладываю телефон в сторону, а потом вновь беру его в руки. На мое сообщение детектив отвечает тотчас. А потом перезванивает. От волнения я поднимаюсь с кровати, едва не задев ногой Ричарда.
– Да, Мирон Альбертович, слушаю, – шепчу в динамик.
– Софья Васильевна, я одобряю вашу идею. Отличная мысль! Я и сам думал пустить в концерн шпиона, только подходящей кандидатуры не находилось. Ваша подруга определенно многое узнает о работе предприятия – от болтливых коллег и прочих личностей, охочих до обсуждения начальства. У меня, кстати, есть новости, – придыханием произносит он.
– Слушаю, – медленно сажусь в кресло возле письменного стола.
– Нашли машину Бориса Борисенко. Внутри следы крови, портфель с разработками Павла. Но в нем ничего стоящего… Я уже спрашивал у следователя, что ведет это дело. Важные, секретные исследования хранятся в другом месте. Похоже, Бориса преследовали и… возможно, тоже убили. Тела так и не нашли.
– Господи… – только и могу выдохнуть. – Так он знал, где основные разработки?
– Нет. В портфеле обнаружили только черновой, сырой материал. Очевидно, Павел не делился секретами ни с кем. Даже его близкое окружение не знало о формулах. Мне кажется, Борисенко пустился в бега, желая сохранить материалы. Он предвидел, что ими будут интересоваться… Ну… или хотел в будущем присвоить труды себе.
– Не уверена. Главный врач говорил, что в Швейцарии появился материал, похожий на разработки Павла, – произношу с сомнением. – Забудьте о благородных целях, Мирон Альбертович. Все они хотели нажиться на Павле – Вика, Борис… Все.
– Будем разбираться, Софья Васильевна. Сколько ниточке не виться, все равно придет конец. Так что… На всех найдется управа. Кстати, я договорился о свидании с Марком. Вы не передумали?
Хорошо, что сейчас ночь и мы говорим по телефону… И мой пунцовый румянец никто не видит.
– Нет, – отвечаю дрожащим шепотом. – И когда… свидание?
– В пятницу.
Глава 43
Софья.
Под ногами шуршит красно-желтая листва, воздух полнится неповторимым парфюмом осени – запахом астр, горячего глинтвейна, апельсина и корицы, свежей шарлотки из духовки, мокрой земли и озона… Глубоко вдыхаю тишину и умиротворение осеннего парка и перевожу взгляд на Алёнку.
– Молчишь, Тарасевич? Что ты решила с Марком? Он уже знает, что ты собираешься усыновить Ваню?
– А что решать? – фыркаю, любуясь спящим в новенькой коляске сыночком. Коллеги скинулись и помогли мне купить Ванечке качественный транспорт для прогулок. – Барсов не из тех, кто воспитывает чужих детей. К тому же его жена беременна. Зачем я ему?
Все ложь… От первого до последнего слова. Мое безразличие и пустые слова. Высказывание об отношении Марка к чужим детям. Ложь, да и только… Потому что я успела запомнить, как он смотрел на Ваню, играл с ним и разговаривал… И как горели его глаза при взгляде на меня с малышом в руках.
– И он в тюрьме, – осторожно проговаривает Аленка, отбрасывая носком ботинка ворох листьев. – Неизвестно, надолго это все или…