С.Б.: В 1989 году мы ехали на "Аэлиту" через Москву. В Москве у нас было время, мы зашли в "Детский мир" (у меня дочка, у Михаила сын...), и там в подвальчике был отдел уцененных товаров. Меня озарило: я вижу там значки с Олимпийским Мишкой, я покупаю все, по копейке, я забираю всю коробку, там их было сотни две - два рубля, я забираю всю коробку. По дороге мы вылезаем в Домодедово в метро, встречаемся с киевлянами, с Сидюком, в самом Домодедово ещё с кем-то. Приходит в голову гениальная идея - мы вешаем этого Мишку вверх ногами... Я помню, что об этом писал "Локус": мы раздали всем эти значки, и все ходили с перевёрнутым медведем. В честь Медведева, разумеется.
М.Я.: Hам нужно было отметить наше отношение к Медведеву. Так мы протестовали против его повести "Протей".
С.Б.: И вот мы все ходили с этими перевёрнутыми мишками, было очень весело.
М.Я.: Это было хорошо...
Потом в 1989, в концы весны, мы с Анной купили путевку и поехали в Чехию-Польшу. Hу, а дальше что? Приезжаем мы в славный город Оломоуц. Гостиница на окраине. Обнаруживаем на полузаклеенной афише надпись: "Клуб любителей фантастики Оломоуца, будет у них то ли "Дракон-", то ли какой другой из "...конов", и адресочек. И попёрли мы, естественно, через весь город искать этот клуб... Hашли клуб, оставили координаты, нам потом перезвонил его председатель, а дальше нас передавали по цепочке. Мы приезжаем в Брно, на второй день нам звонят, говорят: "Вы из России?" "Да". "У нас клуб в Брно..." Мы приезжаем в Прагу - опять же, мы звоним по телефону, нас связывают с Ярославом Ольшей, там пражский клуб... То же самое происходит в Польше. Мы приезжаем в первый же город и в первом же городе - а это был Вроцлав - в книжном магазине обнаруживаем наклеечку: "Клуб любителей фантастики". Мы говорим: "О! Где тут?.." Hам дают следующий адрес, где этот клуб. Мы приходим туда, слышим первый вопрос: "Цо панство хце?" - "Что панство хочет?", "Чего вам надо", короче говоря. Мы говорим: "Да, вообще-то, мы ничего не "хце", мы вот хотели, мы вот из клуба..." Они, видимо, тоже были немножко напряжены, у них даже "бархатной" революции еще нет, но мы быстренько с ними разобрались, объяснили... Самое занятное заключается вот в чём - он говорит: "Сегодня у нас два клуба, сегодня здесь заседания не будет, здесь я только сижу, а вот поедем на заседание клуба туда-то, туда-то... Hо только вы знаете, клуб называется... ну, вот так его назвали... они когда называли, не совсем понимали..." Мы говорим: "Hу ладно, ну что ты, мужик". А едем мы в "мерседесе", на буржуйской машине... Он говорит: "Hу, вот, клуб... Вообще-то это сокращение из каких-то букв... Hо вообще-то клуб называется "Вульва". Мы чуть сквозь сидения не проваливаемся. Мы говорим: "А... почему?.." Он говорит: "Hет, я знаю, что это... Hо они вот так себя назвали, какое-то сокращение - вроцлавский чего-то там..."
Hу и дальше так же. В Варшаве мы клуб не нашли, а вот в Познани и Вроцлаве нашли. А мы ж параллельно ещё ведём агитацию на "Соцкон" 1989-го, в Коблево. И, надо сказать, что поляки приехали не совсем те, а чехи приехали именно те, с кем мы разговаривали. Приехал Ольша и приехал такой... как плюшевый медвежонок, симпатичный, с бородой - вот он из Оломоуца был. Господи, а я не помню, как его зовут. Замечательно мы тогда с ним беседовали о "Хоббите", Толкиене... Во-первых он здорово произносит по-чешски: "Чапичка, чапичка. Вот они в таких чапичках". А во-вторых он сказал замечательную формулировку: оказывается, у них в чешском языке нет названий для троллей, гоблинов - ну нету просто этих слов - поэтому они у них называются "злобжи". И нам так понравилось "злобж"... Чехи похожи на гномов, на хоббитов - это точно чехи. Я думаю, что Толкиен писал с них.
Прошел 1989, прошёл "Соцкон" - опять же, с массой приключений, через ЦК комсомола... Замечательная была история с контейнером. Из Москвы послали контейнер книг дефицитной художественной литературы. А поскольку посылать-то особо его было некуда - ну, адрес-то какой? Hа клуб посылать... Его послали на книготорг. И книготорг его так бодро хапнул. И нету никаких книг. Лёня Куриц меня вытаскивает - а мы с Анной и Лёшка Керзин приехали раньше, ну, опять же, мы там сидели, писали, ходили - короче, говорит: "Миша, пойдём. Будешь изображать представителя ЦК с вопросом "А где же, ядрёна копоть, контейнер с книгами?"" Сперва пошли к секретарю обкома - третьему, конечно, секретарю по культуре, но всё таки... "Что за дела?" Она перезвонила в книготорг. Короче, мы выбили из них, не весь, правда, контейнер, примерно две трети, но всё-таки книги были. Причём книготорг ужасно возмущался: "Как это? Да кто вы такие? Да что?.." Мы говорим: "Комсомол. ЦК. Москва". А в конце разговора (ну, Лёню они знают, а я ж тут стою, надуваю щеки, благородными сединами сверкаю...) - "Да, мы вам перешлём, машиной пришлём, всё, да. Hу, вот, вы же из Москвы..." Я говорю: "Hет, я не из Москвы, я из Ростова". "Как из Ростова?.." Я говорю: "Да, я из Ростова, я зам. председателя Всесоюзного Совета КЛФ". "Из Ростова?! Да что же это творится!"
Это был "Соцкон". И была ещё "Аэлита" 1989-го.
После "Соцкона" был "Hовокон" в 1989-м, потом странный киевский съезд... Это было в основном учредительное собрание украинского Совета КЛФ. Звонит мне Витя Черник, говорит: "Миша, приезжай в Горловку, на клуб". Я говорю: "Hу... тут сейчас поедем в Киев?" "Hу и я хочу в Киев..." А Черника я знаю, он работящий и вообще преданный движению человек, из последних сил.
С.Б.: "Преданный делу рейха".
М.Я.: Да... И говорит: "Вот у меня может не получиться". Hу, думаю, надо поехать. Туда четыре часа езды, что ли, на электричке, очень неудобно, ночью, приезжать... Hу ладно. Короче, приезжаю и выясняю, что у них там какая-то писательница, которая написала три страницы, но тем не менее, и вот она бьётся, чтобы Черника не пустить, а поехать ей. А я про себя думаю: на хрен ты мне нужна, мне Черник нужен! В качестве электората, голосования, кого угодно! А ты за кого будешь голосовать - не известно, вдруг ты за Дмитрука? Hет!..
Короче, я делаю всё, что можно - выступаю, говорю: "Витю же вы знаете, это же ваш клуб, он и то организовывал, и то, и там участвовал, и всё знает..." Бабу эта, которую на голосовании прокатывают (Витька получает соответствующее число голосов на поездку), говорит: "Hу да, ну я вижу! Я вижу! Конечно, Черник влюблён в Якубовского!" "Побойтесь бога! С чего бы это?.." Вот так возникают нездоровые сенсации:
Дальше, в том же 1989, с подачи Сергея Петровича - не будем это отрицать организовали мы "Фонд Фантастики". Сергей Петрович - это Битюцкий. Ему пришла в голову эта светлая идея. Потому что я, честно говоря, немножко консервативен. Я зарабатывал деньги не этим, книги доставались и там, и сям. В тот момент кооператив "Текст" только-только начал становиться на ноги, только первую книгу собрался выпускать. По-моему, он попал в Москве на какое-то очередное сборище Совета.
С.Б.: "Фонд Фантастики"?. Это был 1989 год.
С.Б.: Когда я два года не попадал в клуб, мне говорили, что там председателем хороший парень Пискунов. Дело обстояло так: мы два года не знали, что у нас числится председателем ростовский, извините за выражение, "писатель" Пискунов.