Поспать удалось до рассвета, вздрагивая от каждого шороха за окном, пока предрассветный холод не одолел окунувшееся в забытье тело. Как вскоре выяснилось, подросток промахнулся мимо цели аж на четыре квартала, но, к счастью, вовремя остановился на ночлег, иначе одному богу ведомо, к чему бы привели ночные скитания по окраине.
У заветной арки путник замедлил шаг и почти остановился - впереди лежал продуваемый сквозняком Рубикон, после которого отступить уже не получится. Но изнуряющая нерешительность и вечный страх остались где-то позади, в безмятежной сытой жизни, которую каждый стремился прожить за тебя.
Чумазые чертенята с копьями не сразу признали бывшего соратника в исхудавшем растрепанном парне, с виду повзрослевшем года на три. А когда наконец поняли, кого занесла нелегкая, тут же помчались за вожаком.
Под гробовую тишину Иван приблизился к заветному крыльцу. Повстанцы - и мелюзга, и старшаки - окружили незваного гостя широким кольцом, и хотя никто не проронил ни слова, подросток кожей чувствовал сгущающееся напряжение. На него не кинулись, будто на дикого зверя, но сомнений не оставалось - чужаку здесь не рады, и все ждут окончательного решения Артура: большой палец вверх, большой палец вниз.
Когда же блондин в камуфляжной куртке вышел из подъезда, приспешники отпрянули как стайка плотвичек при появлении матерого окуня. Друг детства медленно спустился - можно сказать, снизошел - по ступеням, не сводя с пришельца спокойного и в то же время не сулящего ничего хорошего взгляда. К собственному удивлению, Иван не попятился, не понурил по привычке голову и не отвел глаз, даже когда главарь остановился в шаге от цели и навис как фонарный столб.
- Чего надо? - с монотонностью и отрешенностью чистокровного меланха произнес Артур. - Я думал, ты теперь с ними.
- Я теперь сам по себе, - в тон ответил подросток.
- Да неужели? - вожак хмыкнул. - Если держишь нас за полных придурков - то сильно ошибаешься. Мы следили за тобой. За каждым твоим шагом. Ты снова облажался и снова был послан куда подальше. Я удивлен? Нет. Потому что Ванька Перов - неудачник и терпила. Вся твоя жизнь - одно сплошное недоразумение. В этом я уверен на все сто, но одного понять не могу: какого черта ты решил, что здесь тебя примут с распростертыми объятиями?
- Я...
Ни оправдаться, ни объясниться ему не дали. Артур двумя руками толкнул Ивана в грудь, лишь чудом не опрокинув на спину.
- Ты снюхался с тварью, которая убила мою мать, - прорычал главарь. - Променял товарища на белобрысую шкуру. Я хорошо ее запомнил, братишка. Когда мы разгромим оккупантов, я найду эту гадину и препарирую - как в той дурацкой документалке. Но в отличие от дохлого гуманоида, твоя Джульетта будет жива - правда, недолго. А потом...
Что случится потом так и осталось под завесой мрачной тайны. Эти слова растворили налет подобострастия, как кислота - жир, парнишка взглянул на кумира другими - ясными - глазами и увидел перед собой не пример для подражания, не отважного героя, не замену сбежавшему отцу, а опасного фанатика, одержимого лишь местью и разрушением. И все его влияние заработано страхом, а собственное бесстрашие - не более чем симптом прогрессирующего безумия. И одна мысль о том, что этот маньяк доберется до Тессы, перевернула все внутри и поставила жирную точку в давешней истории. Да, мальчик пропал без вести, но нашелся мужчина, способный на подвиг и без говорящей собаки.
Иван применил против врага его же науку и так двинул в челюсть, что тот кулем шлепнулся на асфальт. Но честный бой противникам не грозил - едва почуяв угрозу, Артур заверещал не своим голосом:
- Предатель! Выродок! Меланхская подстилка! К манекенам его! По закону военного времени!
Вожак упал - его авторитет, увы, нет. Месяцами впитываемые идеалы не выветрятся после единственного поражения, и старшие ребята по первому же зову накинулись на обидчика и потащили к каштану с развешанными на ветвях изуродованными истуканами. Иван пытался освободиться - да только куда там против такой толпы. Пробовал объяснить, что вожак сошел с ума, но голос разума утонул в зверином рычании. Пока пленник брыкался и отпихивался как мог, Вика освободила петлю и потуже затянула скользящий узел бельевой веревки.
Сегодня на ней повесят не белье.
Глава 10. День независимости
- Все в порядке? - спросил Бэй'рон с голографического экрана. - Ты заболела?
- Нет, - ответила Тесса, выглядящая, как после суточного марафона через пустыню. - Я была в лазарете.