У бабушки здорово. Самая лучшая новогодняя ночь с мандаринами, оливье, жареной курочкой в духовке, фейерверками и, конечно, настоящей елью, которую мы украшали самодельными игрушками.
А еще десять длинных зимних вечеров, совсем нескучных, наполненных уютом и поэзией. Для меня это было своеобразным зарядом на будущее, потому я была уверена, что нервов в ближайшие месяцы я потрачу на годы вперед. И только бабушкина любовь, и поддержка не давали мне раскиснуть. Она выпытывала у меня подробности нашего знакомства, но я не стала расстраивать самого любимого человека на свете, и скрыла, какой Яроцкий невоспитанный и в то же время притягательный. Вообще старалась о нем не говорить, и бабушка, увидев, мое нежелание, не стала давить на меня и сделала эти вечера незабываемыми, скрасив их болтовней обо всем на свете и, конечно, самым вкусным чаем на свете.
Все хорошее быстро заканчивается. Вот и мои каникулы закончились. Я вернулась домой.
Вернулась и меня закружило в предсвадебных заботах. Хотя, как закружило. Я все взвалила на родителей. Они хотели шикарную свадьбу, так пусть и парятся. Им же все равно, что мы с Яроцким не общались с сентября. Значит и мне все равно на их желания.
А желания у них грандиозные. Примерки, оформление, фотограф и ресторан, список гостей и празднование второго дня. Мама каждый день предлагает новые варианты, а я на все согласна. И только от одной мысли сердечко заходится в бешеном ритме. Неужели Даня согласился?
Свадьба назначена на последние выходные февраля, а за неделю до этого у меня день рождения. Но я его не праздную и даже не замечаю, как он проходит. Потому что сколько бы не хорохорилась, а я волнуюсь. Хотя, я вру. Я ждала, что Яроцкий меня поздравит, но увы. Ему не до меня.
Свадьба планируется в городе жениха. И мы за два дня едем в город к нему, где папа арендовал шикарнейшую квартиру. Там помещается не только наша семья, но и мои подружки. А также легко затерялись стилисты, фотограф, модельеры, прибывшие рано утром в день торжества. И спустя несколько часов, я смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Если у Яроцкого повернется язык назвать меня страшненькой, я ему врежу в нос. Потому что даже я, которая не принимала особого участия в создании этого образа, просто в восторге. Платье из сказки, живые цветы в прическе, макияж, подчеркнувший мои достоинства – папины деньги потрачены не зря.
Мои подружки настояли на небольшом выкупе, и, хотя все были против, им я отказать не смогла. Это единственное, что было мной одобрено осознанно. И я даже уговорила отца согласиться на эту шуточную традицию.
Когда проходит шепот, что жених приехал, я начинаю дрожать от волнения. Мне до сих пор не верится, что Яроцкий согласился на этот фарс. Время тянется медленно, а его все нет на пороге квартиры. Я на грани обморока. И вот когда уже я готова заплакать от волнения, дверь открывается и в нее заходят все мои счастливые подружки и родственники. Среди них я вижу его глаза, устремленные в мою сторону.
Мне кажется, мое сердце остановилось.
И не билось, пока Яроцкий в модном голубом костюме с букетом невесты шел ко мне. Над его прической поработали профессионалы. Он был чисто выбрит. На губах едва уловимая улыбка. В отличие от меня он был уверен в себе и вряд ли подрагивал от волнения.
В его глазах я видела удивление. Он не смог скрыть свою реакцию. И я испытала облегчение. Ведь каждая девушка мечтает получить вот такой комплимент взглядом. И я его получила. Он был восхищен. Правда всего на минуту, но мне хватило.
Вокруг смеялись родственники, открывали шампанское, а я тонула в его глазах. И, кажется, не дышала.
- Привет, ведьма, - он не отпускал меня из своего зрительно плена.
- Привет, рыжий, - выдохнула я, радуясь, что не потеряла способность говорить, потому что этот парень был невероятно красив.
Он наклоняется ко мне так близко, что я чувствую его нежный аромат, который мне так и не удалось распознать:
- Готова поучаствовать в цирковом номере, длинною в два года?
Я киваю, даже не представляя на что даю согласие.
- Ну, тогда, держись, ведьма! Скучно не будет!
Яроцкий вручает мне букет, разворачивается и ослепительно улыбается всем присутствующим, в том числе фотографам. И все его поздравляют, и все за нас счастливы. И только я одна вижу, что улыбка не касается его глаз, что говорит мне о том, что Даня по-прежнему против нашего брака.
Настроение, которого в принципе не было, опускается до нулевой отметки. Но мне, как и Дане, ничего не остается, кроме как блестяще сыграть выделенную в этом спектакле роль. Я вымученно улыбаюсь и уговариваю себя, что это всего лишь один день. День, который я запомню, как самый неудачный в своей жизни.